Владимир Силкин
СТИХИ СЕМНАДЦАТОГО ГОДА
|
ПОСЛЕДНИЙ БЛЮЗ
Светлой памяти пассажиров и экипажа
ТУ-154, погибших под Сочи в 2016 году
Не падай, военная птица,
Не надо терять высоту,
Чтоб утром декабрьским столица
Проснулась в холодном поту.
Не надо публичного горя,
Не надо подводных могил.
Горячее Чёрное море
Не даст для спасения сил.
Не надо, военная птица,
Ронять пассажиров и груз.
Ты слышишь, как в сердце стучится,
Не сыгранный в Сирии блюз.
А птица страдает, нет мочи,
И птице, похоже, не петь,
И падает птица под Сочи
На воду, чтоб в небо смотреть.
КРЕСЛО В ПАРКЕ "ПАТРИОТ"
Памяти Антона Губанкова
Кресло в парке "Патриот".
Он глядит из кресла в дали.
Мы уже почти что год
С ним встречаться перестали.
Дождь заходит или снег.
Продувает душу ветер.
Но не хочет человек
Одиноким быть на свете.
И опять кого-то ждёт,
Ставит сам себе задачи.
То смеётся, то поёт,
То грустит один, то плачет.
Все войска страны пред ним —
От Камчатки и до Крыма.
База русская "Хмеймим"
Ждёт его неутомимо.
Но не встать и не взлететь,
Не пойти друзьям навстречу:
Давит грудь сплошная медь,
Давит груз потерь на плечи.
МУЗЫКАНТ
Памяти генерал-лейтенанта
Валерия Халилова
Наш первый опыт — Гимн ОДКБ* —
Оркестр исполнил внятно и красиво.
Он не сказал ни слова о себе,
А мне сказал: "Огромное спасибо!".
Да кто же знал, что будет в жизни так,
Что мы уже не встретимся ни разу?
До нашей базы в Сирии пустяк,
А он оркестр не привёз на базу.
Декабрь сожмёт давлением виски,
И от беды потрескаются губы.
И в тишине вдруг задрожат смычки,
И запоют серебряные трубы.
И молча вскинет руку генерал,
И над водой увидят эту руку.
И все поймут: он до смерти устал,
Чтобы с Ансамблем пережить разлуку.
*ОДКБ — организация Договора о коллективной безопасности
СЛУХ
Памяти солиста академического ансамбля
песни и пляски Российской Армии
имени А.В.Александрова Андрея Савельева
Ах, что за голос у Андрея!
И на фатьяновской земле
Я петь боюсь, я не умею,
Хоть водки много на столе.
С рожденья не имею слуха.
— Ты не конфузь меня, Андрей!
— Я научу! — твердит Андрюха,
И голос мягче и добрей.
— Бросай курить, и тоже сможешь!
Табак мешает соловью!
А сам поёт, мороз по коже,
И душу радует мою…
И вот я бросил, только глухо
Андрюхин голос из дверей.
Ты слышишь, я пою, Андрюха!
Что ж ты не слушаешь, Андрей?!
Мой голос мне не режет уха,
А твой — за тысячью морей…
Ты слышишь, я пою, Андрюха,
Я для тебя пою, Андрей.
ДОКТОР ЛИЗА
Памяти Елизаветы Глинки
На войну не надо визы,
Если груз везёшь своим.
Доктор Лиза, доктор Лиза
Без неё летишь в Хмеймим.
Ждут девчонки и мальчишки,
Ласкою обделены,
И не свет в глазах, а вспышки
Нескончаемой войны.
Ты вчера была в Донбассе
С малышнёй глотала дым,
А сегодня в первом классе
Ждут ребята из Хмеймим.
Самолёт уйдёт за горы,
Всем нутром своим хрипя,
И проснётся мирный город
Этим утром без тебя…
Не ошиблась экспертиза,
Не хватило высоты.
Доктор Лиза, доктор Лиза,
Неужели правда ты?!
ВОЛКИ
Анатолию Петрову
Не могу успокоить их словом
И чутья их мне не обмануть.
Воют волки в усадьбе Петрова,
Воют так, до утра не уснуть.
Видно, им вспоминаются чащи,
И подруг вызывающий взгляд.
И чем старше, тем чаще и чаще
Волки в лес бесприютный глядят.
Ах, свобода! Печальное слово.
Недоступна свобода, хоть вой!
Воют волки в усадьбе Петрова,
Не рискуя давно головой.
ДОЖДИ
Дожди повисли над Москвой
И светлый город в целлофане.
Век доживает бабий свой
Берёза в жёлтом сарафане.
О чём-то шепчутся грачи,
Прижавшись на ветвях друг к другу.
И ветер северный кричит,
Как чумовой, на всю округу.
Какая хмурая пора!
Какие горестные дали!
И всё короче вечера,
И всё длинней у них печали.
ОЖИДАНИЕ ЗИМЫ
До журавлей не докричаться,
Они уже как образа.
Куда они по небу мчатся,
Прищурив сонные глаза?
Молись на них, летящих вечно,
Не видишь — всё равно молись.
И на пути тяжёлом Млечном
Приютом птицам будет высь.
Придёт рассвет, уронит росы
Уже пожухлая трава.
И в небо я шагну с откоса,
Чтоб ждать прихода Покрова.
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Угощают рябины прохожих
Красной ягодой, жёлтым листом.
И октябрьским утром погожим
Осень дышит за каждым кустом.
Ночью в небе цветут незабудки.
Ну, а как ещё звёзды назвать?
И готовятся дикие утки
По укромным местам зимовать.
Первый холод уже на подходе,
И на речке светлеет вода.
Как хочу я, чтоб на пароходе
Приплыла эта осень сюда.
Ей для встречи не надо причала,
Ей достаточно ветреных труб,
Чтоб нехитрая песня звучала
И срывалось с рябиновых губ.
ОСЕННИЕ КРАСКИ
Прилетели седые ветра,
Запалили леса и подлески,
И рябины одели с утра
Из рубиновых ягод подвески.
И вот-вот прилетят снегири,
Облюбуют остывшие ветки,
Чтоб волнуясь, не спать до зари
В золотой, не проветренной клетке.
Многократно неслышно на дню
Сменят листья на ветках окраску.
И доверятся птицы огню,
И влетят в белоснежную сказку.
Так и будут летать по лесам,
Согреваться рябиновым соком.
Да и сам я, и сам я, и сам
Буду пробовать горечь до срока.
ВХОДИ, ЗИМА
Леониду Крохину
Последние объятья октября
И первое дыханье снегопада.
Я жизнь прожил, и, кажется, не зря,
Я жизнь прожил, и, кажется, как надо.
Входи, зима, но душу не студи,
Не оставляй своих рубцов на теле.
Я знаю всё, что будет впереди,
Я знаю, чем закончатся метели.
ВСЁ ИДЁТ ОТ ПРИРОДЫ
Всё идёт от природы:
Небо и снег с дождём,
Смерть от неё и роды,
Солнечный окоём.
Входим, не зная брода,
В топи опасных рек.
Молча глядит природа,
Что ты за человек?
Ей от тебя не надо,
Кажется, ни черта,
Но за рекой, за садом
Где-то да есть черта.
Та, где пьянит свобода,
Где можно сразу пасть.
Вот и глядит природа,
Как ты проявишь власть.
Или пройдёшь неслышно
Возле такой черты?
Только б чего не вышло,
Только, чтобы не ты.
Столько вокруг народа
Ходит с тобой обочь…
И норовит природа
Всем на земле помочь.
ЛЕВЫЙ БЕРЕГ
Чтоб навек забыть потери
Вот на этом берегу,
Перейду на правый берег
Даже через не могу.
Подарю пролётным птицам,
Что найдётся в рюкзаке.
Заночую, чтоб спуститься
И умыться на реке.
И пойду с душой пустою,
Чтоб стучаться в чью-то дверь.
Погляжу, чего я стою
В этой жизни без потерь.
А намаявшись в дороге,
Одолев дожди, пургу,
Окажусь другим в итоге
Вновь на левом берегу.
* * *
Не помнится, какой была весна,
Когда не стало матери в апреле,
Но точно помню, дико ветры пели,
И лаяла собака у окна.
И для меня не наступил покой,
И перестали петь на свете птицы…
Так далеко служил я от столицы,
Где было до небес подать рукой.
Я там и растворялся в синеву,
Врастал в тайгу, в заоблачные сопки.
Никто меня не гладил по головке,
Не отправлял в далёкую Москву.
А дома снова пели соловьи,
И речка разливалась по лиману.
А я живой хотел увидеть маму,
Чтоб заключить в объятия свои.
* * *
Ночью дождь прошёл неспешный,
Спит пожухла трава.
До чего ж, мой друг сердешный,
Жизнь конкретна и права.
Всё она на свете знает,
Всё ей Господом дано.
И последний лист роняет
Осень на моё окно.
Ну и что? И это было,
Было это, да прошло.
Вот и ты меня любила
Так, как быть-то не могло.
Допоём, мой друг, до срока,
Может быть, недалеко.
Одиноко-одиноко
И всё чаще — не легко.
ОСЕННИЕ МЫСЛИ
Галки кричат вдохновенно,
Муха жужжит на стекле.
И понимаешь: мгновенна
Долгая жизнь на земле.
Есть ли другая? Не знаю.
Многое слышать пришлось.
Тяжкие панты роняя,
В чащу врезается лось.
Пасмурно в сердце, и всё же
Редко о прошлом грущу.
Лучшие годы итожу,
Лучшие строчки ищу.
ПОСЛЕДНИЙ ЛИСТ
Осень достала краски,
Осень взялась за кисть.
Кружит прощально в Ряжске
Самый последний лист.
Осень рисует лужи,
В Хупту вошла по грудь.
Ну, и кому ты нужен?
Нужен кому-нибудь.
Чтобы ни говорили,
Как ни глядели в след,
Кашу-то мы сварили,
Хоть и на склоне лет.
Вновь окунает в краски
Осень беспечно кисть.
Кружит прощально в Ряжске
Самый последний лист.
|
|