Николай Карташов __ ТОВАРИЩ КРАСКОМ
 Московский литератор
 №2 январь, 2018 г. Главная | Архив | Обратная связь 



Николай Карташов
ТОВАРИЩ КРАСКОМ

     Член правления МГО СП России прозаик Николай Карташов в настоящее время работает над документальной книгой о жизни и деятельности выдающегося полководца, Героя Советского Союза Н. Ф. Ватутина. Выходец из простой крестьянской семьи, он прошёл путь от красноармейца до генерала армии. В годы Великой Отечественной войны Ватутин последовательно командовал войсками Воронежского, Юго-Западного и 1-го Украинского фронтов до своей гибели в 1944 году. О том, как он стал на командирскую стезю, рассказывается в публикуемой ниже главе.
     Был один из последних апрельских дней. На нежно-голубой холстине неба играло солнце. Благоухали цветущие каштаны и акации. Николай Ватутин шагал с партией новобранцев по широким улицам Харькова. На нем были одеты видавшие виды телогрейка, латаные-перелатаные штаны, а на ногах — вконец изношенные сапоги. Довершал его "экипировку" старый дедовский картуз с изорванным козырьком. По совету отца Николай надел всё то, что не жалко будет выбросить, когда выдадут военную форму.
     — Все равно вся твоя одёжа пойдёт на тряпки для хозяйственных нужд и на ветошь для чистки оружия, — со знанием дела проинструктировал он сына.
     Впрочем, другие новобранцы тоже были одеты не для свадьбы. Их весьма затрапезный вид, лапти на ногах служили тому подтверждением.
     Старший команды — взводный командир, лет двадцати пяти, в будёновке и шинели, на левом рукаве которой красовался ромб малинового цвета со звездой и перекрещенными винтовками, зычно покрикивал на новобранцев:
     — Шире, шире шаг! Не крути головой!
     А как не крутить, если вокруг столько всего интересного: трамваи, автомобили, высокие дома с колоннами и античными фигурами, наконец, красивые девушки в сапожках… Прежде Николай не бывал в таких крупных городах. Но Харьков был не просто большой русский город, а являлся в то время столицей Украины. Поэтому Ватутину уж очень хотелось хоть краем глаза увидеть столичную жизнь.
     Вскоре нестройная колонна остановилась перед серыми железными воротами с нарисованной на них красной звездой. Два красноармейца с винтовками на плечах быстро распахнули тяжёлые створы, а после прохода новобранцев также быстро их закрыли. И как-то в одно мгновение эти ворота со звездой разделили жизнь нашего героя на две части. На той стороне остались трамваи, магазины, дома с колоннами, девушки, а здесь, за стенами военного городка, для Николая началась совсем другая, ещё незнакомая жизнь с ранними подъёмами, ночными тревогами, бессонными караулами, многокилометровыми марш-бросками и ещё многим другим, что именуется военной службой. Ему отвели, как и всем молодым солдатам, место в казарме на нарах с соломенным матрасом, выдали обмундирование, ботинки с обмотками.
     — Рота подъём! — каждое утро звучал в спящей казарме голос дежурного или дневального.
     С этой короткой, как винтовочный выстрел, команды теперь начинался день красноармейца Ватутина и его сослуживцев. Зарядка, утренний осмотр, завтрак, развод на занятия. Потом обед, полчаса личного времени, снова учёба. Дальше — ужин, личное время, вечерняя прогулка с песней. К слову сказать, едва ли не с первых дней службы Николай стал ротным запевалой. А пел он замечательно. "Смело мы в бой пойдём, за власть Советов, и как один умрём, в борьбе за это…", — звонким голосом заводил Николай. Его тут же подхватывала вся рота. Пели дружно, с присвистом. Закончив прогулку, рота строилась на вечернюю поверку, после чего звучала долгожданная команда "Отбой". Утром все повторялось вновь.
     Основной задачей 3-го запасного стрелкового полка, где начал службу Ватутин, являлась подготовка личного состава для пополнения частей действующей армии, а также формирование новых подразделений.
      
     Ватутин оказался способным солдатом. Трудолюбие, дисциплинированность, ответственность позволили ему за короткое время успешно освоить программу обучения. Уже через месяц группу наиболее подготовленных бойцов, в числе которых был и Николай, отправили для дальнейшего прохождения службы в 113-й отдельный запасной батальон, дислоцировавшийся в Луганске. Батальон был полностью укомплектован, отличался высокой дисциплинированностью и отменной выучкой личного состава. Среди командиров было немало бывших офицеров царской армии, прошедших не только горнило Первой мировой войны, но успевших повоевать в войне Гражданской. Так что поучиться у них было чему.
     С постоянной регулярностью литерные маршевые роты, прошедшие подготовку, отправлялись в действующую армию, поскольку обстановка на фронтах вновь обострилась. На Западном фронте панская Польша, отвергнув советские мирные предложения, начала активные боевые действия. На Юге барон Врангель, собрав в мощный кулак остатки белой армии, при поддержке тысяч орудий, сотен самолётов и невиданных доселе танков, пытался остановить наступление Красной Армии. Жарко и неспокойно было везде.
     В тот период красноармеец Ватутин написал три рапорта с просьбой отправить его на фронт, но все они были оставлены командованием без удовлетворения. Мотивировался отказ тем, что здесь, в тылу, тоже идёт война. Только эта война, в отличие от той, что шла между красными и белыми, носила форму бандитизма. В тех местах, где служил Ватутин, повсюду рыскали многочисленные банды, с которыми боролись подразделения ЧК, внутренней охраны (ВОХР) и внутренней службы (ВНУС), части ЧОН и некоторые другие военизированные формирования. На борьбу с ними были отряжены и регулярные армейские части, в том числе 113-й отдельный запасной батальон.
     Под Луганском Николай получил боевое крещение. В дальнейшем он регулярно участвовал в схватках с бандитами. В одном из боев Ватутин заменил раненого командира взвода. Взяв командование на себя, он повёл товарищей в штыковую атаку. Шли практически на верную смерть против окруживших их у небольшой балки махновцев. Однако красноармейцы не только прорвали кольцо окружения, но и заставили бандитов отступить. Позже, будучи комбригом, Ватутин так напишет о том горячем времени в своей автобиографии: "…участвовал в походе против Махно в районе Луганск-Старобельск в течение всего сентября 1920 года".
     В том же сентябре 1920 года в батальон пришла разнарядка отобрать из числа лучших красноармейцев кандидатов для учёбы на курсах красных командиров в городе Полтаве. Согласно указаниям рассматривались только выходцы из рабочих и крестьян. Командование батальона остановила выбор на нескольких красноармейцах. Среди них был и Ватутин, который отвечал всем требованиям, предъявляемым к кандидатам.
     В конце октября Ватутин уже был в Полтаве. В дороге с ним произошёл курьёзный случай. На одной из станций его чуть не приняли за врангелевского шпиона. А дело было так. Выехав из Луганска на следовавшем с Южного фронта в Полтаву санитарном поезде, Ватутин решил "подтянуть" знания своих товарищей в арифметике. Бумаги не было, поэтому стены вагона заменили ему классную доску. Вооружившись мелком, он начал урок.
     На станции Красный Лиман, забитой литерными воинскими эшелонами, санитарный поезд загнали на запасной путь. Чтобы не сидеть в вагоне, Ватутин продолжил занятие с сослуживцами на свежем воздухе. Теперь доской служила наружная стена вагона. Исписанная вся цифрами, она и вызвала подозрение у одного из железнодорожников, который принял таблицу умножения за секретные шифры, а того, кто все это написал, за врангелевского "шпиёна". Чересчур бдительный железнодорожник тут же привёл солдата из отряда охраны станции. В этот же момент, как назло, куда-то отлучился старший команды с документами.
     — Какой же я, браток, тебе шпиён, когда я красноармеец 119-го батальона, еду с товарищами учиться на курсы красных командиров в Полтаву, — пытался доказать Ватутин, кто он есть на самом деле.
     Но боец оставался непреклонен, даже направил винтовку в сторону Николая. И только после вмешательства проходившего мимо коменданта подозрения с него были сняты. Позже Ватутин всегда с улыбкой вспоминал об этой страничке своей биографии.
      
     Однако продолжим рассказ. 29-е пехотные курсы красных командиров, куда был зачислен Ватутин, находились в самом центре Полтавы, в здании бывшего Петровского кадетского корпуса. Теперь по его величественным мраморным лестницам, паркетным полам вышагивали в вылинявших гимнастёрках и стоптанных ботинках с обмотками будущие краскомы. Программа обучения была насыщенной и сложной.
     В мае 1921 года курсы были преобразованы в пехотную школу с трёхгодичным сроком обучения и получили наименование 14-й Полтавской пехотной школы. Потекли напряжённые курсантские будни: лекции, семинары, строевые занятия, физподготовка, полевые выходы, караулы… Главная задача школы состояла в том, чтобы подготовить общевойсковых командиров-единоначальников, хорошо знающих военное дело и умеющих научить этому делу подчинённых.
     Ватутину повезло на учителей. Начальником школы был бывший офицер царской армии Иван Петрович Сальников. Он участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах. Про таких обычно говорят: "военная косточка". Это был широко образованный командир, наделённый прекрасными человеческими и организаторскими качествами. Надо сказать, что и преподавательский корпус состоял из опытных, хорошо знающих своё дело специалистов. Например, руководителем тактики был бывший офицер царской армии, кавалер шести орденов, полученных за храбрость на фронтах Первой мировой, А.Я. Крузе. Авторитетным командиром и наставником считался С.М. Скрабелинский, также в недавнем прошлом офицер царской армии. Большим уважением у курсантов, за редким исключением, пользовались другие преподаватели школы.
     Первый курс школы Ватутин закончил на "отлично". За успехи в учёбе и службе его назначили сначала командиром курсантского отделения, а ещё через год — помощником командира взвода. Вообще Ватутин пользовался высоким авторитетом среди своих однокашников. Авторитет этот он снискал своим ответственным отношением к учёбе, требовательным подходом к себе и подчиненным, умением работать с людьми. Впоследствии генерал-майор в отставке А.Ф. Скиба, бывший курсант отделения Ватутина, вспоминал, что в школе товарищи и преподаватели называли его "психологом" за удивительную способность найти общий язык с любым человеком, не теряя при этом собственного достоинства.
     В один из дней в школу приехал командующий войсками Крыма и Украины М.В. Фрунзе. Посетив учебные классы, столовую, он не преминул побывать на полигоне, где на разных учебных точках курсанты на практике отрабатывали свои навыки в стрельбе, тактике, топографии. Рота, где служил Ватутин, как раз выполняла упражнение учебных стрельб из винтовки. Когда отделение Ватутина готовилось выйти на исходный рубеж, на стрельбище в сопровождении начальника школы Сальникова появился среднего роста человек, с рыжеватой бородкой и усами, в гимнастёрке, бриджах и хромовых сапогах.
     — Командующий! — прошептал кто-то.
     — Товарищ Фрунзе!
     Ватутин сразу узнал прославленного полководца Гражданской войны — до этого видел его только на фотографиях в газетах. При виде командующего Николай не растерялся. Как и полагается в таких случаях, он чётко доложил высокому гостю о том, что вверенное ему отделение готовится к выполнению упражнения учебных стрельб из винтовки. Поздоровавшись с курсантами, Фрунзе приказал продолжать стрельбу, а сам вместе с сопровождающими стал обходить другие учебные точки. Судя по его добродушной улыбке, командующий остался доволен тем, как в школе идёт обучения будущих командиров.
      
     Между тем, на протяжении всей учёбы Ватутину приходилось участвовать и в настоящих боях, часто видеть в прорезь прицела винтовки ни фанерную мишень, а реального врага. Здесь, далеко от фронта, кишмя кишели банды всех мастей.
     Как свидетельствуют документы, только в окрестностях Полтавы, Харькова, Екатеринослава (Днепропетровск. — Н.К.) оперировали банды Чёрного, Чалого, Махно, Маруси, Короля, Кабана, Скирды, Левченко, Ромашки, Беленького, Бурлака, Шаповала. В сёлах и небольших городках власть менялась, бывало, по несколько раз за сутки. Днём над селом развевалось сине-жёлтое петлюровское знамя, ночью водружалось чёрное с черепом знамя батьки Махно. А поутру, если красноармейцам или чоновцам удавалось выбить из села непрошенных гостей, на том же месте уже реял красный флаг с серпом и молотом.
     Бандиты убивали активистов, вырезали семьи советских служащих от мала до велика, не щадя ни детей, ни женщин, грабили население, сжигали дома и имущество сочувствовавших Советской власти, нападали на штабы регулярных частей Красной Армии.
     В один из дней махновцы перехватили продовольственный обоз, который сопровождали десять курсантов школы, в которой учился Ватутин. Бандиты шашками изрубили весь караул, а затем, вытащив из мешков продукты, сложили туда обезображенные трупы и отправили этот страшный груз к воротам школы. К одному из мешков была приколота кровью написанная записка: "Получите своих петушков". Чтобы читателю было понятно, о чем идёт речь, поясним: петушками называли в те годы молодых красных командиров.
     Не проходило недели, чтобы курсантов школы не поднимали по тревоге. Каждая такая тревога означала: где-то рядом с городом или в ближних уездах опять орудует очередная банда, которую необходимо ликвидировать. Так в тот период постигал курс военных наук Ватутин: с учебником в одной руке, с винтовкой — в другой. И в любой момент его могла настигнуть роковая пуля.
     Позднее в своей биографии Ватутин засвидетельствует: "Был в походах и боях против банды Беленького в районе Полтавы, Перещепино, Михайловка… Против Махно и других банд в районе Полтавского, Константиноградского и Зеньковского уездов Полтавской губернии и Валковского уезда Харьковской губернии".
     В середине августа 1922 года в школе начались выпускные экзамены, продолжавшиеся две недели. По результатам испытаний Николай получил высшие баллы и закончил школу с отличием. А 1 сентября на знаменитом поле Полтавской битвы, где в 1709 году русские войска разгромили шведскую армию, состоялся 1-й выпуск красных командиров с вручением им дипломов об окончании Полтавской пехотной школы. В чётких шеренгах застыли вчерашние курсанты. Блестели на солнце ровными рядами штыки, развевалось на осеннем ветру Боевое знамя школы, гремела медь духового оркестра… Из 120 человек, зачисленных два года назад в школу, налицо осталось только 80. Большинство из тех, кого не было в строю, погибли в боях.
     На выпуске присутствовал командующий войсками Крыма и Украины М. В. Фрунзе, который лично вручал питомцам школы дипломы. В числе первых при объявлении приказа прозвучала фамилия нашего героя:
     — Ватутин Николай Федорович.
     Услышав свою фамилию, Ватутин чётким шагом вышел из строя.
     — Поздравляю вас красным командиром, товарищ Ватутин. Желаю успехов в службе по защите Отечества! — широко улыбаясь, сказал Фрунзе и крепко пожал ему руку.
     — Служу трудовому народу! — взметнув руку к козырьку, отчеканил он.
      
     Уже на следующий день, получив трёхнедельный отпуск, Ватутин убыл в родные воронежские края. В будёновке, в новом обмундировании, в хромовых сапогах, с чемоданом, наполненным скромными гостинцами, он приехал в близкое сердцу село Чепухино. От радости заплакала мать.
     — Успокойся, успокойся! — говорил он, припав к её тёплому лицу.
     А сколько было восторга у братьев и сестёр при виде их Коли! И не просто Коли, а командира Красной Армии!
     Быстро пролетел отпуск. За это время Николай успел стать семьянином. Обычно военные женятся на девушках из тех мест, где служат. Но он взял в жены свою землячку, девушку-сиротку Татьяну Иванову, которая была родом из деревни Вороновка, что неподалёку от Чепухино.
     С тех пор Татьяна, которую он будет называть милой Танечкой, стала делить с ним, как и положено командирской жене, все тяготы и невзгоды военной службы. Сыграв скромную свадьбу, Ватутин с супругой отправился снова в город Харьков, где находился штаб 23-й Краснознаменной Харьковской (наименование Харьковская получила в ноябре 1922 г. — Н.К.) стрелковой дивизии.
     Начинала писаться очередная страница командирской биографии будущего полководца Великой Отечественной войны.