ДРУЗЬЯ
Друзей
Не должно быть много:
От четырёх до шести —
Чтобы от порога до Бога
Гроб
На руках пронести…
СОСЕД
По утрам холодный свет
Выпадает белым снегом:
Вот идёт сосед, а след
Заметает белым светом.
Я кричу ему: сосед!
Но сосед меня не слышит…
Он идёт, сутул и сед,
Дальше, дальше…
Выше, выше…
ЩЕНОК
Бывает, я скулю ночами,
А ты не смей мне подвывать,
И помни, я вожак-начальник:
Тебе подстилка, мне — кровать…
Но ты ко мне бежишь беспечно
И щёки лижешь до утра:
"Не плачь, начальник мой сердечный,
Мой беспокойный подопечный,
Мой бог собачий…
Мой дурак…"
КОНДЕНСАТ
Ох, как же тягостно душе
Внутри изношенного тела!
Удар, ещё один, туше —
И нет её — уже взлетела!
Внизу — дорога, дом и сад,
А на изломах жизни шалой
Стихи — как будто конденсат:
Душа украдкой надышала…
ДУША
У него полно забот,
Но на то он Боже,
Чтобы знать: душа вот-вот
Вылетит из кожи.
Потому что допекло,
Потому что осень.
Не ударится в стекло,
Вылетит — не спросит.
Выше линий передач,
Вслед за птицей белой,
Но услышит женский плач
И — вернётся в тело.
КРОКОДИЛ
Если б жил я в таёжной деревне,
То на речку б один не ходил —
Мужики говорят, там намедни
Низко-низко летал крокодил.
Я бы пил, но не так чтобы крепко,
Да намазывал масло на шиш,
А когда уродилась бы репка,
То не звал бы ни жучку, ни мышь.
Поутру бы, в трусах по колено,
Я б колол за сараем дрова.
Крокодил, он того… не полено...
Лишь бы яблоки не воровал.
КУПАЛЬНИ
В термальных водах Будапешта,
Богатых фтором или бором,
Я буду греть бока неспешно,
Как отпускной заезжий боров.
А что вы, собственно, хотели
От отпрыска страны недальней?
Душе — крещенские купели,
А телу — райские купальни.
КАРАНДАШИ
Бог выдаёт старикам
цветные карандаши,
и они, словно дети,
с азартом начинают
заново раскрашивать
контурные рисунки
памяти зыбкой.
Как быстро
стачиваются карандаши!
Особенно жёлтый,
зелёный и синий.
А чёрный лежит нетронутый,
острый, как факт.
СЕРДЦЕ
Чёрточка в ворде мигает
рядом со словом, справа —
это пульсирует
сердце моё.
Им и пишу.
СТАРЫЙ ПОЭТ
Поэт седой на клумбах звёздных,
Ночным часам теряя счёт,
Опять пропалывает воздух —
И тот густой строкой цветёт!
Занятьем тайным увлечённый,
Хоть нет ни сил, ни куража,
Он отдохнёт, лишь рифмы-пчёлы
Над первоцветом закружат…
ДУБЛЬ
И тут пробел, и там изъян,
И память — решето.
И столько мне сейчас нельзя,
Что всё разрешено.
Не ком, не пом, не зав, не зам —
Двустопный ямб в пальто,
Молчал не так, и был не за,
И пил, и пел не то.
Я не стихи писал — словам
Значенья придавал,
Не лез вперёд по головам,
Друзей не предавал.
Хоть я лажаю больше всех
И стою — медью рубль,
А всё ж кричу туда, наверх:
Позволь хотя бы дубль!
* * *
если хочешь писать как Коэльо
не пиши никогда "берёза"
никогда не пиши "рябина"
а пиши многозначно "дерево"
если хочешь печататься в "Юности"
в юной "Юности" то есть в новой
то пиши как придётся без рифмы
и без точек и без запятых
впрочем это одно и то же:
запятые — проросшие точки
но об этом не знает Поэт
РАССТАВАНИЕ
Так бывает:
вы ещё вместе,
утром
ты выпиваешь остывший кофе
и доедаешь омлет с беконом
(он, кстати, опять пересолен),
но уже
где-то в спальне,
на антресолях,
синий пустой чемодан
нетерпеливо
щёлкнул замком…
ВЕРНИСЬ
Ты в Риме или Дублине,
А я тут мёрзну с голоду
В одном носке — разлюбленный
На всю седую голову.
Из жадности, из жалости,
Во имя высшей ценности
Вернись ко мне, пожалуйста,
Для парности и цельности.
ОГОРОД
В зелёной моей тетрадке
(Той самой: 2 коп. за тетрадь)
Теснятся стихи, как грядки
За домом: кропать не копать!
У бабушки на огороде
Петрушка, редис, щавель.
И все ещё живы вроде,
И лета — на пару недель!
Полжизни прошло… Нечасто
Теперь приезжаю в село,
А как одичал участок —
Тут всё сорняком поросло!
Живу я в стране огромной,
Пишу — а слова горчат,
Да из строки неровной
Всё уши редиски торчат.
А мне говорят: не тявкай,
Не баламуть народ.
И всё ж я достану тяпку:
Надо полоть огород!