У каждого человека свой прекрасный и скорбный путь соблазнительных ошибок и очистительных покаяний. И, может быть, тому, кто не разбрасывал камней, не из чего будет собирать памятный курган о его мелькнувшей, как искорка, жизни. И в этом есть, на мой взгляд, предмет поэзии.
* * *
Что есть яйцо — загадка высших сфер,
Что скрыто под покровом оболочки?
Предтеча атеизма Агасфер,
Или зародыш крокодильей дочки?
Или оно — закрытое окно
На тропы к неразгаданным планетам,
Которые найти не всем дано,
Но суждено блаженным и поэтам.
И в этом вовсе нет ничьей вины,
Что не понять, где голова, где шея:
Под скорлупой снаружи не видны
Ни клюв цыплёнка, ни игла Кощея.
Но из глубин сакрального яйца,
Горячей кровью по прохладной вене,
К отцу от деда, к сыну от отца
В блаженных муках лирика-творца,
Стекают тайны древних откровений.
МЕДИТАЦИЯ
После города с тучами смога
На деревне, конечно, полней
Ощущаешь присутствие Бога
Древней памятью генных корней.
Хоть потрёпанный, но уцелевший
В потасовках за пищу и кров,
Я в стихах растворяюсь, как леший
В полумгле параллельных миров.
Чтоб в тиши завороженно глядя
Вглубь себя, словно зверь на огонь,
Вдруг расслышать, как в дебрях ЗаМКАДья
О былом зарыдает гармонь.
ЗАГАДКА БЫТИЯ
Не все глядят на нищего, не хмурясь,
Не только мёд слетает с наших губ.
Не всякому уму даётся мудрость
Осознавать, что он довольно глуп.
Момент удачи — мнимое блаженство,
Игра прошла, но это не финал:
Чем больше возрастает совершенство,
Тем выше воспаряет идеал.
Но, опираясь на уроки прошлого,
Преобразуюсь, может быть, и я…
Ведь лучшее — извечный враг хорошего.
Не в этом ли загадка бытия?..
* * *
Мудрость мира сего есть
безумие перед Богом
(1 Кор. 3. 19)
Безотрадна стезя деловая
И мирской суеты кутерьма,
Если жить для себя, уповая
На талант и на силу ума.
Если жить, исключив Провиденье
И Небесную волю в судьбе,
И считать, что любое уменье
Нам доступно само по себе.
И не всякий, сиянье фавора
Осознав как невидимый крест,
Открывает сердечные створы,
Разнося сокровенную весть.
Но способен сгубить, припевая,
Неземные дары задарма,
И играючи жить, уповая
На капризы скупого ума.
* * *
Когда стихи летят, нежнее пуха,
И ни единый к телу не прилип, —
Они, к усладе разума и слуха,
То крик восторга, то печальный всхлип.
Но ни при чём ни ум, ни воспитанье,
И демоны всегда невдалеке,
Когда стихи — изящное копанье
В аморфно-плотоядной требухе.
Лишь глядя вглубь иконного оконца,
Увидишь мир, которому не чужд,
Когда тебе не заслоняет Солнца
Земная любомудренная чушь.
* * *
"Ковал кузнец счастье,
а выходили гвозди да подковы"
Народная поговорка
Мне грустно вспоминать,
с какою страстью,
С каким задором юности рисковой
Ковали мы ключи к земному счастью,
А выходили гвозди да оковы.
Но тьмой неверья душу не дурманьте:
Господь любую отведёт угрозу,
Покуда жив хотя б один романтик,
Который верит Дедушке Морозу.
О чём ещё другом, как не об этом,
Осталось до последнего причастья
Трезвонить ясновидящим поэтам —
Кузнечиками призрачного счастья.
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Перед сюитой жизни не пасуйте,
В любых нюансах можно разобраться —
Всё благозвучье музыки, по сути,
Потоки колебаний и вибраций.
И в их волнах родится идентичность,
С которой и победы, и невзгоды
Приобретают мощь и гармоничность
В арпеджио до неизбежной коды,
Где наш напев не могут сделать звучным
Ни крепость дружбы,
ни счастливый брак…
И станет мир обыденным и скучным,
Как будто умер твой последний враг.
* * *
Брожу каликой по Земле,
Для всей планеты — иностранец.
Плодами тяжких, грешных лет
Набит под крышку скорбный ранец.
В меня зрачками пустоты
Угрюмо смотрит чуждый город,
Где я убил свои мечты,
Когда был страшно глуп и молод.
Мой бренный прах смахнёт Москва,
И за высотными домами
Я, забывая все слова,
Растаю в сумрачном тумане.
Уйду туда, где нет стихий
Земной вражды, казны и званий,
Где вдохновенные стихи
Хранят печаль воспоминаний.
И оживут мои слова,
Когда по полю прежней битвы
Пробьются к небу, как трава,
Как поминальные молитвы.
НАУКА ЖИЗНИ
Я не считал победы за удачи,
Пока до высших не дозрел статей:
Удача — дар без права передачи,
А скорбь — лекарство духа от страстей.
С годами я нашёл ответ к задаче,
Одной из самых сложных, может быть:
Зачем мы, приходя на землю, плачем
И, оступаясь, учимся ходить?
И принимаю горести, не споря,
Чтоб миновать границу забытья
Не зверем, обезумевшим от горя,
Но странником по мукам бытия.
ЖИЗНЬ
Что суждено — тому не миновать.
Перешагну безвременья границу,
Надеясь, всё же, перезимовать,
И по весне с природой возродиться.
Владимир Морозов
Вся, как движенье мотылька,
В непредсказуемом полёте,
Она беспечна и легка
В цветной пыльце нарядной плоти.
Она — преддверие Суда
И неминуемой расплаты,
Хоть и способна иногда
Впорхнуть в небесные палаты.
Когда от скорби и греха
Дозреет тленный кокон духа,
И в прах осыплется труха
Земных печалей —
легче пуха
Исчезнет родовой инстинкт,
И мы на грани возрожденья
Сотрём былое, как реликт
Неповторимого виденья.
* * *
Понапрасну в поисках "улова",
Рассыпал я речи серебром.
Знал бы изначально цену слова,—
И судьба не встала бы ребром.
В равновесье, как на коромысле,
Доброта и зло в уме людском.
Знал бы о возвратной силе мысли,
Худо бы не думал ни о ком.
Тайну, что досель была сокрыта,
Разглядишь к закату бытия, —
С плачем у разбитого корыта,
В час, когда уж воля не твоя.
О СУЕТЕ
Хоть царь, хоть деревенский пахарь,
Но в теле, взятом напрокат,
Ты сам ему слуга и знахарь,
И сам невольный тайный кат.
С годами силы тьмы всё злее,
Но голь на выдумки хитра,
Ей скальпель доктора милее,
Чем кардинальность топора.
Но льётся кровь того же цвета
От рук врача и палача,
Когда в "эстетике кастета"
Дела решают сгоряча.
ДОЛЯ
Земная доля нелегка,
Она удел рабов пристрастья,
Где тайны прелестей греха
Слывут метафорами счастья.
Я беды знал не по словам —
Они меня наотмашь били,
Пока к высоким островам
Волнами скорби не прибили.
Где, уповая на добро,
В огнях душевных озарений
Поэты плавят серебро
Для звонких строк стихотворений.
Где поворот в моей судьбе
Открыл душе иные двери
И я, не веря сам себе,
Сумел понять: Господь мне верит…
Но щёлкнет времени курок —
И воспаряя над юдолью,
Отбыв земной недолгий срок,
Приму как долю Божью волю.
ПОЭЗИЯ — ВСЕЛЕННАЯ ПОЭТА
Иосифу Руховичу
Поэзия — Вселенная поэта,
Где он живёт, ликует и скорбит,
Всечасно ощущая, как планета,
Взаимотяготение орбит.
И понимая, как герои спорта,
Извечный долг приумножать талант,
Пока, ценою крови, слёз и пота,
Не возрастёт из карлика гигант.
Небесного Творца апологеты
Без масок и надуманных личин, —
Кометы, астероиды, планеты,
Земные звёзды разных величин.
Общенье с ними для меня отрада,
У нас любовь и родина — одна.
Не из тщеславья и не для парада
Ношу их имена, как ордена.
САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ
Я давно обитаю в волшебной стране
И, наверное, это не кажется мне,
Что идут на скрижали печатных страниц
Вереницы моих неопознанных лиц.
И хотя это, в общем, не так и легко,
Я люблю уходить от себя далеко,
Что, конечно, не может никак означать
Пресловутой привычки
бесплодно мечтать.
Я по жизни всегда на крутом берегу
И, когда пожелаю, свободно могу,
Как молитвой смирить
возмущённую плоть,
Так и скипетром слова врага приколоть.
ПАРСУНЫ
Мне столица не стала кумиром,
А мечты растворились, как дым…
Ты прими меня Родина с миром,
Я вернулся к истокам твоим.
Владимир Родионов
Поэта звёздного полёта
Навряд ли кто-то различит
В толпе, где званье патриота
Как злое прозвище звучит.
У молодых уже не в моде
Народно-песенный настрой,
И "Во саду ли, в огороде" —
Для них немыслимый "отстой".
С причалов солнечной планеты
В последний путь небесный струг
Уводят старые поэты,
Сужая наш привычный круг.
При свете сумеречно-сумном,
Не озираясь на "князей",
Пишу словесные парсуны
В безвестье канувших друзей.
НЕВЕРОЯТНОСТЬ — ИМЯ БЫТИЯ
Небесными покровами хранимы,
Как долю ни хвали и ни брани мы,
Хотя бы миллионы вольных лет
И горним, и земным богам служи мы, —
Пути земных судеб непостижимы,
Как неисповедимы тьма и свет.
Но даже неразумному понятно,
Что, очевидно, мы пока невнятно
Постигли назначение планет.
Отрадно это или неприятно,
Но во Вселенной всё невероятно:
И жизнь, и смерть, и тот и этот свет.
БРЕМЯ
Забыв своё земное имя,
Как нечто данное извне,
Мы всем становимся чужими:
Друзьям, соседям, и родне.
Охладевает сердце к бою,
Когда поблизости финал
Сражений с горестной судьбою…
Но кто бы это только знал,
Как трудно быть самим собою,
Когда ты насмерть уязвим
Приметой вечного изгоя:
Нигде ни с кем не быть своим.
* * *
В огне страстей бесследно тая,
Творя крутые виражи,
Моя пустая, не святая
И неприкаянная жизнь
Дала понять наверняка мне,
Что для души куда важней
Искать разбросанные камни,
Чем вовсе не бросать камней.
Кружились тени дней напрасных,
Как после битвы — тучи мух,
И сладость "шалостей" опасных
Травила мой унылый дух.
Чтоб одолеть тоску бессилья
И гнёт обыденной сохи,
Я попросил у Бога крылья —
И Он вдохнул в меня стихи.