ГОРОД ПОД СНЕГОМ
Это ночь наворожила —
Сонный город весь в снегу.
Нас маршрутка закружила
На заснеженном кругу.
Кромку белую сминая,
Мчится транспорт легковой.
Так не хочется, родная,
Расставаться мне с тобой.
Каждый миг с тобою дорог, —
Буду в памяти беречь
Эту ночь и этот город,
И твою простую речь.
* * *
Дома как люди — долго не живут,
Хотя их век значительно длиннее.
Но даже их, по-своему жалея,
Когда-нибудь на брёвна разберут.
Никто судьбы не знает — час неровен,
Когда пробьёт, отсрочки не проси.
Не ты один — уж сколько этих брёвен
По-тихому истлело на Руси.
* * *
Свет ночные сумерки рассеял.
Еле слышно скрипнула кровать:
Бабушка моя, Серова Пелагея,
Поднялась по саду погулять.
Вот она плывёт по белу саду,
Окунаясь в яблоневый цвет.
Вот — облокотилась на ограду,
Вот — перекрестилась на рассвет.
Вытерла слезу, поправила косынку,
Села под смородиновый куст.
Ухватилась, было, за былинку —
И застыла, тихая, без чувств…
И, пронзённый холодом разлуки,
Я хочу подняться над судьбой
И во сне протягиваю руки:
"Бабушка, возьми меня с собой!"
Голос мой все сдавленней, все тише.
Все богаче яблоневый цвет.
Я кричу — а бабушка не слышит.
Я проснусь — а бабушки уж нет.
* * *
Когда в деревне жили старики,
Хотя и бедно, но не бестолково,
Заботясь об устроенности крова,
А также о сохранности реки,
Когда в деревне жили старики —
Оратаи, кормильцы, хлеборобы,
Старея от забот, а не от злобы,
Хоть злые и водились языки,
Когда в деревне жили старики,
В земле укоренившись, как деревья, —
Была ещё жива моя деревня,
Когда в деревне жили старики.
* * *
Тает и месится
под сапогами
рыхлый,
дырявчатый
мартовский снег…
На литургии
в намоленном храме
перед иконами
вспомню я всех.
Вспомню я маму,
и бабушку с дедом,
дальних и ближних,
родных и чужих.
Каждому в жизни
Свой путь заповедан —
Истину эту
Я только постиг.
Все отживает —
душа остаётся,
если в душе
остаётся любовь.
Помнишь,
как в песне
известной поётся:
"Мы расстаёмся,
чтоб встретиться
вновь".
* * *
Которое лето я не был в Рязани,
Насилу собрался: дела все, дела.
Боялся, холодными встретит глазами
Земля, что когда-то меня родила.
Растаяло эхо ночного экспресса.
И вот — после шума ночных поездов —
Шагаю я краем Бурминского леса,
На время забыв суету городов.
В густой череде ускользая от взгляда,
Тропинка петляет меж белых стволов,
И веет в лесу родниковой прохладой,
И весело шепчет зелёный покров.
С покосных лугов потянуло махоркой.
До самых околиц желтеют поля.
Вдали показалась Красновская горка —
Поклон тебе низкий, родная земля.
Я ждал укоризны, а ты по старинке
Готова простить, как и всякая мать…
О, дай мне разгладить родные морщинки!
О, дай прикоснуться к тебе и обнять!
* * *
Весь мир как большая икона.
А свечки — огни деревень.
Кивает мне зимний Никола,
И лик его светел, как день.
Теперь отступило веселье,
Все меньше в глазах пестроты.
И разве не в этом спасенье
От всякой мирской суеты?
* * *
Ночные птицы в зарослях кричали.
Ходил за нами месяц, как патруль.
А мы с тобой часов не замечали,
Влюблённые друг в друга и в июль.
Струили аромат лесные розы,
И дух почти божественный витал,
И выше сосен были только звезды
И лётчик, что над нами пролетал.
* * *
Стыло и пасмурно. Вот он и пробил,
Час, когда улицы стали пусты.
Словно осколки сломанных рёбер,
В небо глядят разводные мосты.