А ЗНАЕТЕ ли вы, что книга под названием "Москва и москвичи" существовала уже лет за сто до Владимира Гиляровского? Это был свод из четырёх бытовых очерков ("выходов"), а сочинил их в 1840-х годах писатель Михаил Загоскин.
И, например, так выглядел, по его описанию, район Рождественского бульвара: "…Изредка проедет извозчик, протащится мужичок с возом, остановятся поболтать меж собою две соседки в допотопных кацавейках. Пройдите ещё несколько шагов, и вот работницы в простых сарафанах и шушунах идут с вёдрами за водой. Вот расхаживают по улице куры с цыплятами, индейки, гуси, а иногда вам случится увидеть жирную свинку, которая прогуливается со своими поросятами. Я, по крайней мере,
не раз встречался с этим интересным животным не только на Трубе, но даже на Рождественском бульваре".
Бульвар сей — один из "семи холмов", на которых построена Москва. Прежде, заметим, крутизна того холма была ещё большей, так что вагоны ходившей тут конки могли взобраться к Сретенке лишь после того, как в работу впряжётся дополнительная пара лошадей.
НЕКОГДА на одном из окрестных старинных домиков, неведомо как исхитрившемся дожить до наших дней, висела мемориальная доска, гласившая о том, что "Здесь родился и жил Денис Иванович Фонвизин", досточтимый наш литератор, автор "Недоросля", и посейчас вызывающий радость от того, что был у нас такой автор. Потом доска как-то неприметно исчезла — наверное, потому, что не в этом доме родился Фонвизин, а в другом, почти на том же месте раньше стоявшем. Однако родовое
гнездо славного семейства и в самом деле именно тут сложилось…
Фонвизины ведут своё происхождение от барона Берндта Вольдемара фон Визена, немецкого рыцаря, попавшего в плен в ходе Ливонской войны (правда, в каком году сие случилось и где именно — неизвестно). Он перешёл на ратную службу в Москву и получил русское имя Пётр Владимирович; сыновья его также носили русские имена — Денис, Борис, Юрий. Однако Фонвизины долгое время продолжали оставаться в лютеранской вере и лишь в четвёртом поколении приняли Православие.
Все представители этой фамилии прочно обосновались в Белокаменной и как раз в районе Сретенки и будущего Рождественского бульвара. Ещё в XVII столетии здесь упоминается владелец двора Денис Фон-Висный, в конце века — стольник "Офонасий" Денисович Фон-Висин, а в 1716 году — двор вдовы стольника Фёдора Фон-Висина.
А если мы заглянем в московские переписные книги за 1739-1745 годы, то можем увидеть запись: "В Печатницкой улице… начальника Главной Артиллерии адъютанта капитана Ивана Андреева сына Фанбисина…"
Кстати, фамилия самого Дениса Ивановича до второй половины XIX века писалась на немецкий лад, через дефис: Фон-Визин. Слитное написание окончательно установлено литературоведом Н.С.Тихонравовым, хотя уже А.С.Пушкин считал таковое начертание правильным, как придающее более русский характер фамилии писателя, который по пушкинскому выражению, был "из перерусских русским".
Одноэтажный деревянный дом Фонвизиных, занимавший часть современного владения № 15, был окружён садами. В ту пору на месте бульвара стояла стена Белого города, внешний её проезд назывался Печатницкой улицей или переулком, так как недалеко отсюда, между улицами Сретенкой и Трубной, размещалась слобода мастеров Государева Печатного Двора. Доминантой местности служила Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках (она, по счастью, уцелела), где крестили будущего писателя.
Фонвизинскими соседями были чиновники, мелкие купцы, ремесленники, и Денис с детства наблюдал жизнь простых русских людей, слышал яркую народную речь.
В этом доме наш герой прожил до 1762 года, до окончания университетского курса, после чего перебрался в Петербург, где был зачислен в Коллегию иностранных дел переводчиком.
Старую же столицу он отныне посещал наездами, впрочем, весьма частыми. "Желание моё скорее быть в Москве неописанно", — сообщает он, например, родителям в 1768-м. Денис Иванович всегда останавливался у отца на Большой Никитской улице (это второе фонвизинское владение позднее отошло под территорию "старого" университета); в 1769 году здесь была завершена работа над комедией "Бригадир".
Писатель поддерживал тесную связь с братом Павлом, который больше десяти лет являлся директором Московского университета, а также с любимой сестрой Федосьей, вышедшей замуж за хорошего знакомого Фонвизина, В.А. Аргамакова. Ей принадлежал дом на Малой Дмитровке (тоже не сохранился).
Вообще, Первопрестольная оставила глубокий след в творчестве Дениса Ивановича. В усадьбе близ Москвы, "где балы, маскарады имеют полную власть делать из ночи день", совершаются события комедии "Корион". В подмосковной деревне происходит действие "Бригадира". С Москвой связан и сюжет знаменитого "Недоросля". Можно определённо сказать, что память о городе своей юности Фонвизин запечатлел почти во всех своих крупных произведениях.
А как чтила его московская литературная молодежь! Поэт И.И.Дмитриев, встречавшийся с Фонвизиным у Г.Р.Державина, вспоминал, что Денис Иванович рассказывал ему: "Доехав до Москвы, я уже не знал, куда мне деваться от молодых стихотворцев. От утра до вечера они вокруг меня роились и жужжали".
Последний раз писатель навестил Белокаменную в 1784 году в связи с работой по составлению Толкового Словаря Славяно-Российского языка и поселился недалеко от Горохового поля, в Денисовском переулке. В дальнейшем серьёзная болезнь вынудила его уехать для лечения за границу, а по возвращении он уже не покидал Петербурга до самой кончины.
ВПРОЧЕМ, яркий след в истории оставил не только Д.И.Фонвизин. Когда отгремела Отечественная война Двенадцатого года и Москва начала оправляться после вселенского пожара, большой каменный дом на левом возвышенном берегу реки Неглинки (она заключена теперь в трубу), принадлежавший прежде княгине А.М.Голицыной, перешёл к Александру Ивановичу Фонвизину, младшему брату писателя.
Вот так он и обустроился — на противоположной стороне того же Рождественского бульвара. Не ставя перед собою специально цели — просто так сложилось…
Сын его Михаил военную карьеру начинал в лейб-гвардии Преображенском полку, затем был переведён в Измайловский. Боевое крещение получил под Аустерлицем, где и заслужил первый свой орден — Святой Анны IV степени.
Впоследствии М.А.Фонвизин с честью прошёл все антинаполеоновские кампании, был дважды ранен, удостаивался многих наград. Так, за участие в Бородинской битве он получил орден Святой Анны II степени, а за битву под Малоярославцем — золотую шпагу с надписью "За храбрость".
Назначенный в 1819 году командиром 38-го егерского полка, Михаил Александрович запретил использовать при учении солдат палку и завёл школу для подпрапорщиков. Вышел в отставку в 1822-м генерал-майором.
Одновременно с этим Фонвизин становится активным членом ранних декабристских организаций — "Союза спасения" и "Союза благоденствия". Именно в особняке на Рождественском бульваре принимается в 1821 году решение о создании нового тайного общества — Северного. Михаил Александрович разрабатывает для него программу и устав, а, возглавив Московскую управу общества, ведёт подготовку к восстанию в старой столице.
Однако, как мы знаем, тогдашние планы революционного переустройства России потерпели крах, и Фонвизин, в числе прочих заговорщиков, был арестован.
Приговор — двенадцать лет каторжных работ, позднее срок сократили до восьми лет.
Жена Михаила Александровича, Наталия Дмитриевна (урождённая Апухтина), последовала за мужем в Сибирь. Супруги обитали в Читинском и Петровском острогах, а затем на поселении — последовательно в Енисейске, Красноярске, Тобольске.
В 1853 году Фонвизину разрешено было вернуться в Европейскую Россию и жить в имении брата Марьино Бронницкого уезда Московской губернии под строжайшим полицейским надзором. В Марьине он и скончался год спустя, а погребён был в Бронницах, у Михаило-Архангельского собора.
Что до Н.Д.Фонвизиной, то она, овдовев и потеряв всех родных детей, венчалась в 1857-м вторым браком с декабристом И.И.Пущиным, которого, как предполагают, любила с юности. Впрочем, их поздний союз длился недолго — Пущин умер в апреле 1859 года, и прах его покоится там же, в Бронницах, рядом с фонвизинским.
С АРЕСТОМ М.А.Фонвизина дворянская история усадьбы на Рождественском заканчивается. Новым её владельцем стал купец П.М.Губин, а в 1869 году здесь селится баронесса Надежда Филаретовна фон Мекк, вдова железнодорожного магната Карла фон Мекка.
Эта женщина очень любила музыку и прекрасно в ней разбиралась. Одной из первых она разглядела в П.И.Чайковском гениального композитора.
История их отношений удивительна. Они не были лично знакомы, но тринадцать лет находились в переписке. Всё это время фон Мекк оказывала Петру Ильичу существенную материальную помощь, по сути, оградив его от житейских забот и позволив полностью отдаться творчеству. По её приглашению Чайковский гостил на Рождественском бульваре вместе с братом Модестом.
Трижды баронесса затевала перестройку особняка. В итоге главный корпус был соединён с боковыми флигелями, а фасады получили эклектичную отделку.
"На углу Малого Кисельного переулка и Рождественского бульвара вагон конки останавливается против роскошного особняка, с подъезда которого на пассажиров империала грозно глядят два льва, охраняющие дорогие резные двери, отделанные бронзой", — писал В.А.Гиляровский.
В этом же доме в 1880 году окончил свои дни известный польский скрипач и композитор Генрик Венявский, слёгший во время последнего концертного турне по России. Когда Надежда Филаретовна узнала о его тяжёлом недуге, она сама предложила Н.Г.Рубинштейну перевезти больного музыканта к ней и обеспечила ему необходимый уход.
А ВСКОРЕ после того владение было уступлено фон Мекк чаеторговцу А.С.Губкину, однако прожил здесь этот уже сильно пожилой человек недолго. И со смертью его оказалось связано трагическое происшествие, о котором упоминали и Лев Толстой, и тот же Владимир Гиляровский.
По городу разнёсся слух, что на помин губкинской души станут раздавать щедрую милостыню. Тысячи нищих устремились на бульвар. Всё закончилось страшной давкой, десятками погибших и пострадавших.
НЫНЕ бывший Дом братьев Фонвизиных (№ 12/8) занимает Государственный комитет Российской Федерации по рыболовству. Скульптуры львов, правда, давным-давно исчезли.
Строение № 15 в современном виде появилось в 1890-х как доходный дом (архитектор К.Ф. Буссе).
А здание под № 13 (считавшееся прежде "фонвизинским") — это усадьба М.А. Лагофита, пример массовой послепожарной застройки 1820-х годов. В 1982-м сильно обветшавшие, наполовину деревянные корпуса-близнецы снесли, а на их месте соорудили точные копии целиком из кирпича.
И все эти постройки, должно отметить, нуждаются в косметическом ремонте. (Интересно, что один из соседних особняков — тот, где в литературном салоне Павловых, между прочим, бывал М.Ю.Лермонтов, — выглядит гораздо лучше.)
Мемориальных же досок в честь Фонвизиных — и Дениса Ивановича, и Михаила Александровича — ни на каком доме нет.
В своё время Виссарион Белинский отмечал: "Если кого из старых писателей наших можно читать с истинным удовольствием, так это Фонвизина. В его лице русская литература как будто даже преждевременно сделала огромный шаг к сближению с действительностью: его сочинения — живая летопись той эпохи".
От себя скромно добавлю: недавно я вновь перечитал фонвизинский томик, а потом пересмотрел в Интернете "Недоросля" — постановку Малого театра 1987 года. Что ж: настоящая классика, да ещё писанная блистательным слогом, никогда не устареет!