В.И. Исхаков,
Доктор медицинских наук, профессор НАЗАД К АВИЦЕННЕ! Андрей ИВАНОВ, Нурали ЛАТЫПОВ. "Авиценна. Канон биохакинга". — М.: "АСТ", 2018.
Долгое время на просторах истории медицины раздавался призыв "Назад к Гиппократу!" Но это была в большей степени установка на протест этического характера, нежели попытка что-то изменить в медицинской практике, которая бесконечно далеко ушла от греческого универсализма.
Книга российских ученых Андрея Иванова и Нурали Латыпова "Авиценна. Канон биохакинга" не содержит призыв: "Назад к Авиценне!", но по своему содержанию является таким призывом. Впрочем, дело не в призыве, а в попытке обогатить сегодняшнюю практику развития здоровья населения опытом иного исторического измерения, создать информационные сообщающиеся сосуды между системной предупредительной медицины Абу Али Ибн Сины (980-1037), известного в истории медицины как
Авиценна, и современными идеями биохакинга.
Прежде всего, скажу как научный редактор этой книги, что это весьма смелое решение, характерное для всех, кто так или иначе был связан с научной школой профессора Бориса Дмитриевича Петрова (1904-1990) — творца авиценноведения ХХ века.
Уникальность книги "Авиценна. Канон биохакинга" в предыстории её создания. И поэтому я возьму на себя смелость не пересказывать содержания её отдельных глав, как это нередко делается в подобных статьях. Тот, кто захочет прочесть эту книгу — прочтёт без моего путеводителя. Я поступлю иначе. Итак…
Недалеко от Садового кольца на улице Обуха был старинный особняк, когда-то принадлежавший знаменитому "производителю швейных машинок" Зингеру. Я впервые переступил его порог в 1979 году. Тогда я еще не понимал, что переступаю порог крупнейшей научной школы ХХ века.
О значении научных школ существует обширная литература, но ничего подобного школе Петрова мне встречать не доводилось. Прежде всего, там незримо присутствовал Авиценна. Когда я приступил к работе в Москве, Петров сказал: "Сударь, если вы хотите писать об Авиценне, научитесь сначала мыслить, как он. Начните с изучения "Метафизики" Аристотеля, расширьте свои знания в области античной философии, особенно логики, изучите глубоко Коран, станьте своим в той эпохе, в
которой довелось жить и работать Авиценне, дышите её поэзией, сказками, легендами. Словом, погружайтесь в его мир, учитесь работать, как он работал, думать, как он думал. Научитесь чувствовать его плечо рядом, словно он здесь, в отделе, сидит за соседним с вами столом".
Вторым этапом моего пути навстречу Авиценне были научные статьи, каждую из которых я буквально защищал как диссертацию. На столе у Петрова всегда лежал большой красный карандаш. Когда я ему заносил свой очередной опус, он протягивал мне карандаш и говорил одну и ту же фразу, от которой у меня буквально начинали дрожать руки: "Вот вам красный карандаш, сударь, будьте любезны подчеркнуть только свои мысли, чужие, как вы понимаете, меня не интересуют". Постепенно я всё
уверенней держал красный карандаш, подчеркивая под одобрительным взглядом Петрова целые страницы.
Однажды на конгрессе по истории медицины, проходившем в Риме, куда Петров привез сигнальный экземпляр первой книги "Канона", проводился блицопрос участников на тему, что самое главное в работе историка. Петров ответил, не задумываясь: "Умение восхищаться, ибо равнодушный флегматичный историк годится только на то, чтобы идти продавать пиво".
Еще один принцип Петрова: "Если научный работник не в состоянии уложиться в пять минут, докладывая вопрос любой степени сложности, — это не научный работник, а …" и далее опять шли рассуждения о пиве и необходимости кому-нибудь его продавать.
"Вы зачем сюда приехали сударь? — спрашивал он раздраженно, если я вдруг чего-нибудь не успевал. — Работать? Ну, так деньги на бочку!" Он не уставал мне повторять: ищите логические связи там, где их нет, и, казалось бы, быть не может, учитесь выстраивать такие логические цепочки, чтобы как бы "поженить рязанскую козу на Московском Кремле".
Школа Петрова имела свое измерение в пространстве науки, и все, кто находился в этом измерении, были частью некой тонкой интеллектуальной игры, которая определяла границы этого необыкновенного научного сообщества, где имелись свои "генераторы идей", "критики" и "эрудиты", блестяще демонстрирующие различные стили научного мышления. И.В. Венгрова, М.И. Яровинский, В.Я. Базанов, М.Б. Мирский, Е.И. Лотова, Х.И. Идельчик, Е.И. Данилишина, Т.Н. Исхакова
— талантливые учёные, которые делали историю медицины открытой интеллектуальной системой, где Авиценна присутствовал настолько органично, зримо, что мне порой казалось, будто он действительно находится где-то рядом.
Открытость школы Б.Д. Петрова давала возможность многим из молодых учёных находиться в сфере её влияния, и здесь когда-то пересеклись наши пути с Андреем Ивановым и Нурали Латыповым.
Андрей Иванов, в то время выпускник Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, был нацелен на изучение научно-методологических основ профилактической медицины. Важно отметить, что уже в то время он демонстрировал нестандартные подходы к многим вопросам организации здравоохранения, искал пути их решения в методологических инновациях кибернетики, что меня — как приверженца "ослабленных математических решений" — не могло не
радовать.
Б.Д. Петров был для него не просто учителем, но живой легендой, соратником Н.А. Семашко.
Надо сказать, что в период нашего общения Иванов проявил себя как яркая целеустремлённая личность. Ныне Андрей Иванович Иванов — доктор фармацевтических наук, профессор кафедры организации и управления в сфере обращения лекарственных средств Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, проходя по гулким коридором альма-матер, возможно ловит себя на мысли, что когда-то по ним ходил Б.Д. Петров (1948 — 1953 гг. директор Первого Московского
государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова). Кстати, именно тогда, будучи директором, Б.Д. Петров инициировал работу по изучению наследия Авиценны в нашей стране, и главный герой этой книги — Авиценна — оказался в ХХ веке как информационный поток и как образ величайшего врача-философа.
Тот факт, что организация фармацевтической деятельности стала главным предметом научных интересов и достижений Андрея Ивановича, говорит лишь о том, что в пространстве авиценноведения он нашёл свой собственный путь. В приложении к этой книге, помимо основных разделов I тома "Канона врачебной науки", содержится уникальный раздел — синтез трудов аль-Бируни и Авиценны — "Фармакогнозия".
Все взаимосвязано в мире творческих исканий.
Нурали Латыпов — друг моей молодости, человек бесконечного множества талантов и редкого душевного склада. Философ, нейрокибернетик, нейробиолог, писатель (лауреат литературной премии "Золотой теленок"), политолог, блестящий аналитик, эрудит (обладатель первой в истории клуба "Что? Где? Когда?" Хрустальной совы), яркий самобытный художник (12-кратный обладатель Гран-при международных выставок карикатур). Иногда мне кажется, что он вообще не из нашего
времени. Такой человек скорее мог писать свои трактаты где-нибудь в Бухарской библиотеке Х века, обмениваясь с Авиценной своими восторгами по поводу Платона или Аристотеля. Впрочем, и в нашем времени Латыпов нашел дорогу к легендарному земляку (Авиценна и Нурали Латыпов родом из Среднеазиатского Междуречья). Отдел истории медицины и советского здравоохранения ВНИИ им. Н.А. Семашко, возглавляемый Б.Д. Петровым, стал для него неким прообразом Бухарской библиотеки, где присутствие информационного потока по имени
Авиценна было столь ощутимо, что казалось, будто он где-то рядом.
Мы дружили, работали, спорили, и Авиценна был в центре нашего интеллектуального общения, где непременно присутствовало его любимое вино, поэзия, музыка, и, конечно, натурфилософия с легким налетом метафизики.
Это было замечательное время, когда празднование 1000-летия Авиценны по Солнечному календарю вызвало к жизни огромное количество исследований его творчества.
Но медицинская наука XXI века всё же находит новые ответы, вопрошая природу на языке высоких технологий, обращаясь к медицинскому опыту прошлого с помощью новых инструментов мышления, среди которых биохакингу принадлежит особое место.
И в этой связи надо сказать, что находить в прошлом идеи, способные служить будущему, — одна из самых непростых задач, которая без преувеличения блестяще решена авторами книги "Авиценна. Истоки биохакинга в медицине".
Присутствие контуров древнего знания в размышлениях врачей последних столетий — не случайность, а закономерность развития. Поверхностная информация позволяет нам идти вслед за Парацельсом, категорически отрицая медицину Галена и Авиценны. Глубинная информация позволяет увидеть иную тенденцию развития, которая заключается в накоплении медицинского опыта в конструкции времени.
Идеи прошлого, синтезируясь с современным технологическим мышлением, способны реально детерминировать развитие медицины настоящего и ближайшего будущего, поскольку в них с особой силой проявляется способность к расширению медицинской науки, отчасти оказавшейся в тупике из-за узкой специализации.
Арабская пословица гласит: "Когда ты говоришь, слова твои должны быть лучше молчания".
В 1990 году ушел из жизни один из главных творцов авиценноведения — профессор Б.Д. Петров и наступило "время молчания — "белого шума" в области, где тысячи учёных из всех стран мира пытались осмыслить медицинское наследие среднеазиатского мыслителя Абу Али Ибн Сины, известного во всем мире как Авиценна.
И вот спустя почти 30 лет на моем столе лежит книга, каждая страница которой нарушает это молчание, книга, в которой застывшее в своем развитии авиценноведение обретает новые смыслы и динамику идейного наполнения. Впервые исторический опыт и современная медицинская наука обретают единую интеллектуальную платформу, в основе которой синтез идей авиценноведения и биохакинга.
Биохакинг в далеком прошлом авторы рассматривают как попытки создать "комплексные методики с системным подходом, которые подразумевает коррекцию питания, физической активности, психического здоровья и профилактики болезней для достижения высокой продуктивности, сокращения риска развития различных заболеваний и повышения продолжительности жизни".
Биохакинг, как любое новшество, испытывает довольно сильное парадигмальное сопротивление, и не только со стороны представителей науки, но и околонаучных знатоков того, "что такое хорошо, и что такое плохо". В этой связи фундаментальное исследование Андрея Иванова и Нурали Латыпова является очень важным шагом от постановки проблемы биохакинга, как универсальной методики, до формирования новой парадигмы научных знаний, которая базируется не столько на достижениях современной
науки, сколько является следствием длительного процесса синтеза задач медицины и идей здорового образа жизни.
Важно особо отметить, что в центре исследования Андрея Иванова и Нурали Латыпов — труды крупнейшего врача-энциклопедиста Авиценны, в которых нашли своё завершающее системное осмысление идеи биохакинга величайших мыслителей древности Пифагора, Гиппократа, Алкмеона Кротонского, Асклепия, Галена, Авла Корнелия Цельса и др.
Начиная с необычного подхода к пониманию главных смыслов науки о здоровье и долголетии и кончая новым, более профессиональном, с медицинской точки зрения, прочтением "Канона врачебной науки", эта книга открывает читателю новые горизонты познания природы человека, его способности к значительно более долгой и активной жизни.
Книга Андрея Иванова и Нурали Латыпова "Авиценна. Канон биохакинга" — не просто информационный сигнал из прошлого, но предпосылка расширения медицинского мышления, опыт принятия решений в области управления здравоохранением, который не имеет срока давности.
Итак, господа: "Назад к Авиценне!"