Насиб Набиоглу — один из признанных азербайджанских поэтов, живущий в Москве, и его, в сущности, не надо было бы представлять российскому читателю, знакомому с творчеством поэта по многим русским переводам, а тем более азербайджанской диаспоре в России, составляющей чуть ли не треть всего населения Азербайджана: поэт является автором гимна солидарности азербайджанцев мира.
Облик поэта примечателен, разумеется, не только обильными публикациями, хотя это — большой плюс, свидетельство активной творческой его работы, участия, в том числе стихами, в общественной жизни двух своих родин — Азербайджана и России.
О чём бы ни сочинял поэт — он всегда правдив, искренен, в стихах нет парадных описаний, литературных эффектов, он пишет о простых земных горестях и радостях, пытаясь заметить и запечатлеть чувства и мысли современника, в сущности, свою судьбу, свои переживания, связанные со многими обстоятельствами нынешнего нашего бытия.
А главная боль вызвана разрушением большого единого государства, в столицу которой — Москву, он приехал в начале 80-х годов прошлого столетия учиться в Литературном институте имени А.М. Горького, и вскоре — межэтнические раздоры, в результате которых поэт претерпел сильнейшее потрясение, вызванное распадом огромной страны...
Да, поистине, Шара земного трещит под ногами кора… / Бездны разломной, предупреждает поэт, сомкнется над нами дыра (перевод Николая Горохова).
Сыт я горем людским — больше сердце не может вместить, признаётся поэт, но снова и снова приходится в многообразии тем, картин, сюжетов вопрошать: доколе? сможет ли когда он вернуться к родным местам, посетить могилы предков? разлука тянется уже два десятка лет!.. Был сладок мне хлеб моей сельской земли, / Где песней родник говорил с небосводом (перевод Николая Горохова).
Стихи Насиба Набиоглу полны драматизма, в них сильны мотивы борьбы со всем тем, что так или иначе унижает человеческое достоинство, с неискренностью, фальшью, бездуховностью, хищнической вседозволенностью.
Поэта волнуют жизнь и смерть, подвиг и трусость, любовь и предательство, борьба с одиночеством и постоянный поиск смысла бытия, то есть всё то, что так или иначе волнует, требуя поэтического осмысления и отображения, и это исповедальное начало придаёт строкам динамизм, ударность.
Но главное, что не даёт покоя, это, как признаётся поэт, нескончаемая разлука: "Моя душа, — говорит он, — там, в моем милом Кельбаджаре… Сейчас, в пору распрей и разбоя среди нынешних окаянных дней, она особенно печалится; горестен и порушен край моего детства…"
Мотив любви к родному кельбаджарскому очагу, разлуки с ним был и остаётся первейшим в стихах Насиба со студенческой поры, но грусть от разлуки была тогда чистой, юношеской, светлой, и стихи эти увлекли сокурсника Тимура… — он в те годы носил фамилию Запоев и прославился впоследствии как Кибиров, и эти его переводы Насиб включил в новую книгу: Все тропинки я знаю в округе, / Я испытан твоей крутизной. / Закалён я суровостью вьюги, / Вдохновлён твоей нежной весной… / С гор высоких
тебя озирая, / Не могу восхищенья унять! / Даже если я здесь заплутаю, / Тропы выведут сами меня.
Разлука нынче замутнена гарью, жжёт горечь пожарищ, но Насиб верит, что восторжествует справедливость: "Надеюсь на это и живу этим", и встреча с родиной состоится.
Хотел сказать об излюбленной поэтической форме, в которой, как правило, пишет Насиб Набиоглу. Она почти непереводима, и её, увы, трудно сохранить, как это видно из переводов. Это так называемая гошма, бытующая в народном творчестве уже несколько веков. Есть в особой её организации с чёткой сквозной рифмовкой и так называемым редифом, повторяющимся в конце строфы словом или фразой, какая-то тайна, внутренняя энергия, позволяющая наращивать эмоции. Работа в этой структуре
стиха — своеобразный экзамен для поэта, именно здесь он испытывается на оригинальность, свежесть ритма и стиля, должен явить творческое своё лицо: что есть сие его сочинения? повторение старого? эпигонство? подражание? или это — нечто подлинное, настоящее, необычное, с новыми гранями-образами в искусстве Слова?..
Многое успел сделать Насиб Набиоглу за свои годы в современной азербайджанской поэзии, его голос слышим и в России, и в Азербайджане, но мне думается и верится, я питаюсь надеждой, что главные его поэтические достижения — впереди.