Насиб Набиоглу __ ГОЛОС ДУШИ
 Московский литератор
 №9 май, 2019 г. Главная | Архив | Обратная связь 



Насиб Набиоглу

ГОЛОС ДУШИ

     ПЕЧАЛЕН Я...
     Печален я... Песен давно не пою,
     Душа разлюбила стихи —
     Напали бандиты на землю мою...
     Аллах! За какие грехи?

     Ведь этот, с кем братски я хлеб преломлял,
     Кого я привык уважать —
     Сосед мой... С чего вдруг разбойником стал?
     Иль кто-то заставил им стать?

     Лоза вымирает… Не будет вина,
     Коль нет винограда в садах.
     Зато расцветает повсюду война —
     Земля в её чёрных цветах...

     Зато громыхает разбоя гроза,
     И взрывы повсюду гремят,
     И наливаются небом глаза —
     Лежащих навзничь солдат.

     Ворюги глумятся над милым селом —
     Родник исковеркан,
     В руинах мой дом...
     Но как я сумею исправить стихом
     Вождей — исковерканных злом?

     Отравленных ложью — исправить мне как?
     В душе не хватает любви...
     Печален я... Молча взирает земляк
     На гневные очи мои.

     Откуда зараза возникла средь гор,
     Где так все вершины чисты?
     И с копотью взрывов ложится позор —
     На злые мужские черты.

     Стреляет пастух из кустов в пастуха,
     И пахаря пахарь бомбит —
     Крестьянские к небу летят потроха...
     Беспомощен разум любого стиха
     Пред рёвом взаимных обид...

     Ведь не было сроду такого у нас.
     Осталось — лишь Бога просить...
     Всевышний! Покуда мой взор не погас —
     Позор этот дай погасить!
      
     ГОЛОС ДУШИ
     Опять дрожит души моей струна...
     И мысль летит, пространство постигая —
     Пред ней мелькают за страной страна —
     Она летит,
     Земных границ не зная.

     Мир облетев,
     Печаль души моей —
     С печалью мира тесно так сольётся,
     Что против них бессильна глыба дней,
     Чья мощь небесным кузнецом куётся!

     И вспомнит жизнь — число, и страшный год,
     Когда меня на части разделили:
     Одна поёт и горько слезы льёт,
     От слёз растёт цветок на жёлтом иле...
     Другая бродит берегом реки,
     На мост глядит
     И речку проклинает...
     И, почернев от гнева и тоски —
     Она к подруге за рекой
     Взывает.

     И длится боль разлуки меж людьми,
     И длится в них — горючая обида...
     И здесь и там им не унять любви
     К земле — что речкой надвое разбита.

     Я тоже горсть земли с собой ношу.
     И пусть меня гоняет странствий ветер,
     Её судьбой живу я и дышу —
     Земли родимей нету мне на свете...

     Люблю Тебриз я так же, как Баку.
     И это вовсе не игра каприза:
     Как без Баку прожить я не смогу —
     Так не смогу прожить я без Тебриза!

     Но между ними древняя река
     Бежит и вторит грустной песне тара,
     Что Шахрияра светлая строка
     Горька — как горек голос Бахтияра...

     И в этот тихий теплый час земли
     Почую вдруг, заслышав звук былинный,
     Как, возвращаясь к дому, журавли —
     Из-за реки потянутся вдруг клином.

     Взор подниму безмолвно к небесам.
     И над Араксом, полным слез и гнева,
     Услышу ль крик
     Иль закричу я сам —
     Но скорбный стон возникнет вдруг под небом:
     "Когда же ты, о стая журавлей,
     Летя в Россию вольно и открыто,
     Мир принесёшь больной душе моей,
     Что на две части —
     Столько лет разбита?!"
      
     ПОЮЩИЙ ВСАДНИК
     Гласит легенда: если грянет буря,
     Иль дом в горах лавиною снесет,
     Несёт там службу всадник в белой бурке —
     Всегда на помощь гибнущим придёт.
     Он на скале высокой возникает.
     И белый конь его летит средь гор!
     Суровый всадник песней окликает
     Родимых гор сверкающий простор.
     Закон небес един для всех на свете.
     Особо это важно — среди гор.
     Но вот в горах пронесся распри ветер…
     И как пожар — кровавый вспыхнул спор!
     И люди вдруг как будто очумели —
     Схватились все средь спора за ножи…
     Ещё вчера все вместе пили, пели,
     Боготворя соседа дом и жизнь.
     Когда ж в горах от распрей стало тесно,
     И люди всё крушили наповал —
     В слепой вражде брат брата убивал —
     Возникнул всадник, всех окликнул песней:
     "Не меч, но мир Аллах вам даровал!
     Уймите гнев ваш, тёмный и постыдный,
     Отбросьте распрей злобные ножи.
     Пусть в каждом сердце мщенья кровь остынет —
     Иначе вымрет вся в округе жизнь…"
     Умолк. И встал он  меж людьми во гневе.
     И конь его — меж острых встал ножей.
     И разума звезда взошла на небе!
     И снизошло смиренье на людей!
     …Секрет весь в том, что это я там, в бурке,
     И подо мной средь гор  там  скачет конь,
     Моя там песня гасит в людях бури —
     Вражды слепой смиряет в них огонь.
     Да! Это я, пока вы крепко спите,
     Скачу в ночи сквозь ледяной простор —
     Храню там песней каждую обитель,
     И каждый вздох моих родимых гор…
     Перевод с азербайджанского Николая ГОРОХОВА
      
     ПРИЗНАНИЕ
     О девочка, как плавился мой взор,
     когда я видел твой, соседский дом,
     и я перелезал через забор
     от бабки Гюльпери твоей тайком.

     Я ждал. чтоб твой отец уснул в дому,
     и забирался в темный сад без спросу.
     Твое лицо печалилось — к нему
     так шли распущенные мною косы.

     И мамина лепешка из тендира
     мне от собак ненаших помогала.
     Для них самонадеянный задира —
     я был перед тобой ребенок малый.

     От страха сердце в пятки уходило,
     как твой отец закашляет во сне.
     В душе я плакал, услыхав от милой
     кокетливое: "Не ходи ко мне!"

     Так, робостью любовною гоним,
     ушел я по путям белесым с горя.
     Пока в смятенье я бродил по ним,
     увез тебя чужак какой-то вскоре.

     Я слышал, ты не очень весела,
     куда девалось всё твое кокетство…
     О девочка из нашего села,
     прости ты мне мое былое детство!
      
     КЕЛЬБАДЖАР
     Позабуду ль тебя, Кельбаджар,
     после многих путей и потерь!
     Я  узнал души твоей жар —
     ты теперь мою верность проверь.

     Ты бесценным  богатством мне дан.
     Что дороже этих краев?
     Морем в капле Азербайджан
     отражён в обличье твоём.

     Я ходил по кручам твоим
     через снежный мятеж небес.
     Сколько каменных там былин!
     Сколько древних диких чудес!

     Я вернусь и ранней весной
     по нехоженным кряжам пройду,
     и к тебе припаду душой,
     и лицом к тебе припаду.

     Поднимусь я на твой утес,
     поцелую камень его,
     буду сверху глядеть до слез
     на долины любимых гор.

     Минет день и настанет тьма —
     тропка станет проводником
     и меня приведёт сама —
     вон дымок, вот знакомый дом…

     День за днем  промелькнёт —
     уж год,
     но в душе твой бесценный дар,
     он стихами во мне живёт,
     край — поэты так  мал и стар, —
     я должник твой, о Кельбаджар.
      
     ЧАЙКЕНД
     Родной Чайкенд, дни юности прошли.
     В твоих горах, в ладонях их долин.
     Твоей земли  огонь на много лет
     Я взял с собой. Погасну ли, Чайкенд!

     Там речка Тертер колыбельно пела,
     Гнездится эхо — голос мой без тела
     до сей поры, и мой рассыпан след
     на каменных хребтах твоих, Чайкенд.

     Поляны — в темной зелени твоей —
     от густоты её — ещё светлей.
     Меня, как мотылька, влечёт твой свет —
     душой всегда лечу к тебе, Чайкенд!

     В кустах косуля — быстрота и стать,
     Птенцов сзывает куропатка-мать…
     Прекраснее природы  в  мире нет
     Нет слов воздать хвалу тебе, Чайкенд!

     Веселье разделю с тобой и грусть.
     Уеду — вдали ты мной воспет.
     Как путеводный нити, я держусь
     Луча твоей зари, родной Чайкенд.

     Перевод с азербайджанского Натальи ЗЕЛЕНСКОЙ