ЭФФЕКТ ПАРНЫХ ЧИСЕЛ Алина работала посменно. Дневная смена легче вечерней — когда нормальные люди едут домой, чтобы поужинать и отдохнуть, ты отправляешься на работу. Ладно, в сентябре, когда в шесть часов вечера светло, а в ноябре это просто мрак. Кажется, что за каждым деревом опасность, ведь фонари на улицах горят слабо или не горят вообще.
Вот в такой мрачный вечер Алина выдвинулась на работу. Ехать было недалеко — четыре остановки на троллейбусе. Коллеги ей завидовали — не надо в пробках стоять. Аля вышла намного раньше обычного. Троллейбус, как водится, пришёл весь битком, она втиснулась в него и встала рядом с мужчиной лет тридцати, который увлечённо читал какую-то книгу. Алина о чём-то задумалась и чуть было не проехала свою остановку, а когда вышла, увидела, что сумка открыта — у неё увели кошелёк со всем
содержимым: проездным, визитками и, главное, авансом — двумя с половиной тысячами рублей.
Алина решила во что бы то ни стало догнать троллейбус. Когда подошёл следующий, молила Бога, чтоб троллейбус догнал тот, в котором ехал карманник. Через пару остановок это произошло. Она вскочила в заднюю дверь, без труда пробралась на то место, где стояла. Наивная, она поискала глазами кошелёк на ступеньках, но ничего, конечно, не нашла. Поспрашивала у пассажиров. Те, естественно, сказали, что ничего не видели. А мужчина продолжал читать книгу.
На конечной остановке все вышли. И только тогда Алина поняла, к кому перекочевал её аванс — мужчина-то ведь держал книжку вверх тормашками.
Перебежав через дорогу, Алина попросила водителя позволить ей доехать до работы бесплатно из-за чрезвычайных обстоятельств. Водитель оказался дядькой сговорчивым, потому успела на работу, а после занятий уже выручили студенты — довезли до дома с ветерком.
Вторая кража произошла уже в конце апреля. Алина возвращалась домой после дневной смены. Очень уставшая, села в троллейбус, в одной руке держала сумку и пакет с учебниками. Несмотря на небольшое количество пассажиров, все места были заняты. В проходе народ толпился только у турникета.
Будучи барышней корпулентной, Алина всегда стеснялась своей полноты и стремилась занимать как можно меньше места. В какой-то момент почувствовала, как её толкает в бок женщина лет тридцати пяти, крашеная блондинка.
Алина разозлилась, потому как рядом было полно места, но связываться не хотелось. Она подвинулась, однако женщина продолжала её толкать, одновременно разговаривая с молодым мужчиной и его спутницей, стоящими у выхода.
Водитель объявил её остановку, и она быстро пошла к выходу. Уже на улице заметила, что сумка опять открыта — в ней не было ни кошелька с двумя с половиной тысячами рублей, проездным и карточками медицинского и пенсионного страхования, ни косметички с паспортом и сберкнижкой, на которой лежала достаточно внушительная сумма в долларах — остаток от квартирной сделки.
Водитель почему-то долго держал двери открытыми. Мужчина с женщиной наблюдали за Алиной. Они, видимо, пытались понять, какое действие она предпримет. Когда Алина подбежала к передней двери и вскочила обратно в троллейбус, парочка вышла из него.
Нырнув под турникетом и растолкав пассажиров локтями, Алина под бранные крики направилась к той женщине, которая так умело её обчистила. На следующей остановке Алина схватила её за локоть и вытолкала женщину на улицу, потребовав вернуть её вещи. Но та с видом невинной овечки предложила ей обыскать её. Однако этого не потребовалось, так как на женщине было обтягивающее платье и крошечная дамская сумочка с золотой цепочкой вместо ручки.
Стало ясно, что Алину обвели вокруг пальца. Эта троица работала чётко и слаженно: одна обчищала клиента и передавала улов своим напарникам, которые либо ехали дальше, либо выходили на остановке и исчезали.
Алина выпустила руку воровки и рванула дворами назад с неожиданной для её комплекции быстротой. На бегу она позвонила в милицию, сообщив о краже паспорта.
Алина забежала домой, схватила документы и побежала в ближайшее отделение Сбербанка. Её основной целью было заблокировать счёт. До закрытия банка оставалось пятнадцать минут.
Увидев по дороге участкового, она потащила его за собой, не дав ему опомниться. Запыхавшись, они вбежали в банк. Там, как всегда, было полно людей. Однако человек в форме всегда вызывает уважение. Потому, прикрывшись сотрудником милиции, Алина пробралась к окошечку, внятно объяснила всю ситуацию и через десять минут покинула отделение сбербанка, направившись в опорный пункт. Оттуда поехала в районное отделение милиции, где написала заявление о потере паспорта. Всю дорогу
её преследовали видения, что карманники, вклеив в её паспорт другую фотографию, берут по её документу кредит.
И только дома Алина немного успокоилась. Теперь нужно было заняться восстановлением паспорта, сберкнижки и карточек медицинского и пенсионного страхования и приобретением кошелька.
На следующий день Алина купила себе новый кошелёк, на котором было написано "Nexttime", что в переводе с английского означает "в следующий раз". Увидев эту надпись, друзья сказали: "А ты, Алинка, всё-таки цинична!"
ПОСЫЛКА Жертвам мошенников посвящается
Зима в этом году выдалась на удивление морозная. Холодный январский ветер обжигал лицо, да и куртка совсем не грела. Пришлось доставать из шкафа тяжёлую канадскую дублёнку мышиного цвета, купленную пятнадцать лет назад на вещевом рынке в Коньково. Но даже она не спасла Анастасию от воспаления лёгких. Доктор не положил её в больницу, а, выписав сильный антибиотик, велел целый месяц сидеть дома, изредка наведываясь в поликлинику.
Ну и ладно! На работе её подменят, а вот как одинокому человеку обойтись без походов в близлежащий магазин?!
И всё бы ничего, если бы в их подъезде не начали менять лифт. Дом был старый, кирпичный, постройки конца пятидесятых годов прошлого столетия. Так что о втором лифте можно было только мечтать.
Взяв в каждую руку по пакету с провизией (чтобы не выходить лишний раз), Анастасия медленно поднималась на шестой этаж, несколько раз останавливаясь между пролётами, чтобы раздышаться. А дышать-то было нечем: в подъезде пахло сваркой, и яркие искры пламени летели в сторону лестницы. Два гастарбайтера что-то тихо лопотали на своём языке.
Сто двадцать ступенек такого же цвета, как ненавистная Настина дублёнка, превращались в одно широкое дорожное полотно. "Всё выше, и выше, и выше…".
В квартиру Настя уже не входила, а вползала. Единственным желанием было упасть в кровать. Но она мужественно заставляла себя выложить содержимое пакетов в холодильник, вымыть руки и только потом, закусив губу от боли в лопатках, вызванной воспалительным процессом, и боли в душе от одиночества, задёргивала шторы и ложилась.
Хотелось плакать, но слёз не было. Обессиленная, Настя засыпала и просыпалась вечером.
Телефон молчал. Казалось, весь реальный мир, в котором были и родственники, и друзья, и коллеги забыл о её существовании. Оставалась лишь страничка в Фейсбуке, где были новости, игры и друзья по переписке. Большинство друзей она хорошо знала. Но были и такие, с которыми Настя познакомилась в сети по принципу: друзья моих друзей — мои друзья.
Незнакомцев она избегала. Когда какие-то люди, в основном из Азии или из Африки, присылали ей запросы на добавление в друзья, Настя либо просто игнорировала их, либо сразу удаляла.
Однако в этот день Настина природная осторожность задремала. И немудрено, ведь это было 29 февраля, а Касьянов день всегда таит в себе какую-то загадку. Ни утром, ни днём ничего необычного не произошло. Поздно вечером Анастасия включила компьютер и увидела новый запрос на добавление в друзья от международного инженера по нефти и газу из США по имени Бренсон.
С фотографии на неё смотрел загорелый седовласый мужчина среднего роста с добрыми карими глазами и улыбкой в уголках рта. В том, как он стоял и держал руки, чувствовалось сильное мужское начало, способность принимать решения и добиваться всего в жизни. Харизматичный, чем-то отдалённо напоминающий любимых Настиных актёров советского кино — Николая Рыбникова, Николая Крючкова, Владимира Высоцкого. Такие мужчины брали женщин в плен своим обаянием раз и навсегда.
Одному только Богу известно, чем ему понравилась Анастасия. Была она женщиной крупной, похожей на кустодиевскую купчиху за чаем. Но американца это, похоже, ничуть не смутило. Наоборот. Быть может, именно простые русские черты привлекли жителя Нью-Йорка, который захотел пообщаться с ней. Движимая любопытством и желанием попрактиковаться в разговорном английском, Настя подтвердила запрос.
Из нескольких кратких сообщений она узнала, что Бренсон разведён, его четырёхлетний сын живёт со своей недавно перенёсшей операцию на сердце семидесяти двухлетней бабушкой в Нью-Йорке, в то время как он сам работает в Лондоне, представляя там интересы нынешней американской администрации.
Когда Бренсон и Настя обменялись электронными адресами, американец стал более откровенным. Он написал и о своей бывшей жене, которая своим неблаговидным поведением предала и его, и их маленького сына. И о своём вынужденном опекунстве над тремя дочерьми своей умершей в последних родах сестры: девочки жили в приёмной семье в Мексике после гибели их отца в автомобильной катастрофе пять лет назад.
Несмотря на откровенность Бренсона, Настя была тактичной и старалась не задавать так называемых неудобных вопросов. Свободное владение английским помогало ей быть крайне осторожной как в высказывании мнения, так и в проявлении эмоций.
А эмоциональный накал нарастал с каждым письмом. "Я знаю, что между нами сотни километров, но каждую ночь под звёздами я молюсь о наступлении дня, с которого мы никогда не расстанемся…. Я выбрал тебя, потому что ты такая особенная. Я никогда не встречал никого, кто был бы таким откровенным со мной…. Ты вошла в мою жизнь, когда всё казалось тёмным, но ты осветила мой путь… Я чувствую, что иду по облакам, думая о тебе… Ты значишь целый мир для меня ..."
От таких фраз у Насти кружилась голова. Она по нескольку раз в день проверяла почту в ожидании следующего письма.
В конце марта Бренсон написал ей, что ждёт одобрения Канадского правительства на проведение работ в оффшорной зоне, и, если контракт будет подписан, то по окончании работ он уйдёт на пенсию и переедет к ней в Москву.
Прошёл всего месяц с начала их общения, а её американский друг в письмах уже называл её женой и признавался в любви. Хотя Настя никогда не упоминала о том, что любит его, Бренсон решил, что их свадьба — дело решённое, и просил подобрать квартиру, сообщив, что после помолвки он привезёт сюда сына и свою одиннадцатилетнюю племянницу, с которой мальчик очень дружен. Бренсон написал, что девочка уже приняла её, ибо увидев Настину фотографию, выдохнула: "Какая замечательная
мама!" Услышав это, Настя растрогалась и, почувствовав себя нужной, начала искать квартиру и школу для детей.
Предполагалось, что помолвка будет в мае, а в апреле у Насти планировался ещё один праздник — её день рождения. За неделю до этого Бренсон написал, что вылетает на работу на платформу и поэтому отправил ей посылку с многочисленными дорогими подарками. Понимая, что Насте придётся заплатить за аренду квартиры, Бренсон положил в посылку деньги.
Анастасия считала этот поступок неразумным, а ещё она очень волновалась, так как маршрут, разработанный курьерской компанией, был более, чем странным: Великобритания — Нидерланды — Турция — Малайзия — Россия. Казалось, что составил его человек, явно страдающий топографическим идиотизмом. Но Бренсон заверил её, что всё будет хорошо, и ей нужно ежедневно отслеживать движение посылки. Он был уверен, что не пройдёт и недели, как она её получит.
Однако за день до своего дня рождения Анастасия получила не посылку, а уведомление о том, что в связи с нарушением правил транзита посылка на её имя задержана на таможне в Куала-Лумпуре, столице Малайзии. В ужасе Настя написала Бренсону, который попросил её очистить посылку, заплатив требуемую сумму штрафа. Он сказал, что там находятся важные документы, которые не должны попасть в чужие руки. Он бы и сам сделал это, но в настоящий момент ему затруднительно решать проблемы,
находясь в океане, и обещал возместить все расходы.
С тяжёлым сердцем Настя отправилась на поиски банка, который бы предоставлял услугу денежных переводов через Вестерн Юнион. После перевода одной тысячи ста семидесяти долларов на имя агента курьерской службы в Малайзии она немного успокоилась.
Но ненадолго. В день рождения Анастасия вновь получила официальную бумагу, в которой говорилось, что в связи с обнаружением крупной суммы денег в посылке, она должна заплатить страховку и налог на добавленную стоимость. Сумма перевода была внушительная — шесть тысяч четыреста двадцать долларов.
Настя запаниковала. Однако Бренсон, которому она незамедлительно позвонила, плакал и умолял её заплатить, ибо от документов, содержащихся в посылке, зависит их с Настей совместная жизнь.
И Настя уступила. Она отпросилась с работы пораньше и всю дорогу молила Бога только о том, чтобы ей не пришлось занимать.
К счастью, денег хватило. Она сняла все накопления с зарплатной карточки и даже "гробовые" — остаток от квартирной сделки, совершённой несколько лет назад.
В кошельке остались лишь девять тысяч рублей, которыми Настя расплатилась вечером за кафе, куда пригласила родных и друзей. В разгар праздника ей позвонил Бренсон и спел песенку "Счастливого дня рождения!" Теперь Настя была уверена, что скоро получит посылку, ставшую во всех смыслах такой дорогой для неё.
Но, к сожалению, радость её была недолгой. На следующий день ей позвонили из Куала-Лумпура и сказали, что курьерская служба вынуждена изъять находившиеся в посылке восемьсот пятьдесят тысяч долларов, открыть счёт на её имя в одном из центральных банков Малайзии и положить их туда. Теперь Насте предлагали перевести деньги на её счёт в московском банке. И только после этого она могла рассчитывать на получение посылки.
Настя открыла счёт. Через неделю правительство Малайзии одобрило перевод денег, но когда Анастасия попыталась их перевести, то ей этого сделать не удалось, ведь система запросила код перевода денег, которого у неё не было.
Когда она позвонила в банк и спросила, как можно получить этот код, ей ответили, что для его получения ей необходимо заплатить шесть процентов от всей суммы, положенной в малазийский банк на её имя. Шесть процентов! Пятьдесят одну тысячу долларов…
И тут Настя всё поняла. Нет никакого Бренсона. Её просто развели на деньги. Сыграли на чувствах, на жалости к больной маме, которой было трудно следить за четырёхлетним сорванцом и часто приезжающими к ней внучками, на её собственном желании иметь детей.
Было больно. Болела спина где-то в районе лопаток. И душа. Эту боль она ощущала каждой клеточкой своего тела и… молчала.
Когда её пауза затянулась, на том конце провода спросили: "Мадам, Вы не знаете, как перевести деньги?" "Знаю, — ответила Настя. — Отлично знаю. Только мне нечего переводить. У меня больше нет денег".
И положила трубку.
Вечером она зашла на Фейсбук и в ленте увидела фразу, которую, перекрестившись, невольно произнесла вслух: "Спасибо, Господи, что взял деньгами".