Московский литератор  №22 ноябрь, 2019 г. Главная | Архив | Обратная связь  Нина Попова ОБРЕТАЯ СВОЮ ВЫСОТУ…      Нет для поэта дороже расцветающего в нём слова, он чувствует и созидает мир посредством этого слова, оно становится для него выше горя и превыше счастья! В лучшем своём проявлении Слово — великий творец милосердия и правды, — обретая свою высоту, дарует и своему создателю космическую энергию полёта и божественную силу прозрения, открывающую путь в вечное.             РУСЬ      Я иду по Руси без оглядки —        Самой малостью в ней дорожу.      Русь не смотрит коварно и зябко      На чужую мошну и межу.      Не преминет за правое дело      И за други свои постоять —        Осиянная крепостью веры      Миротворица Родина-мать.      И любовь её снова и снова,      Обретая свою высоту,      На земле воплощается в Слово,      Воскрешая и свет, и мечту.      ...Пред иконою плачет лампада,      Божий свет осеняет пути.      И другой мне Отчизны не надо,      И милее земли не найти!      Даже малая тропка России      Приведёт на простор бытия...      Здесь когда-то с любовью крестили      Светлым именем "Нина" меня.             *  *  *      Холодным летом нас не удивишь.      Привыкли мы. Нам холода не в тягость.      Махнуть бы, братцы, в солнечный Париж,      Смахнув рукой московскую усталость!      Поникшую строку развеселить,      Её разбавив солнечным шампанским.      Недопустимый моветон — грустить      В Париже — куртуазно-хулиганском.      Хотя строке на это наплевать!      Она что хочет, то увековечит,      То мачеха, то ласковая мать,      То хулиганит, то грустит о вечном.      Она вдохнёт парижский сладкий дым,      А выдохнет московское ненастье.      Но грезит неосознанно иным,      Что выше горя и превыше счастья....      В переговоры с ней вступать нельзя...      Казалось бы, от ливня неживая,      Вдруг воспарит над пеленой дождя,      Нелётную погоду презирая.      Строка моя, лети на голос мой!      Пока со мной ты — ничего не страшно.      И о Москве дождливой песни пой      Паря над светлой Эйфелевой башней!             *  *  *      Изыди всё, что есть во мне      Противоречащее свету!      Ведь в этой скверне, в этой тьме,      Не подобает жить поэту.             Сковал живое слово лёд,      Но сила корневая зреет.      Напраслина змеёй ползёт…      Но укусить никак не смеет.             Отринув свет, пирует мреть,      Марает слово зябким смрадом,      И ни взлететь, и ни запеть,      И мир вокруг подобен аду.             И лишь поэты вновь и вновь      Стихи о будущем лелеют,      Серебряная сила слов      Под золотым молчаньем зреет...             СЛОВО      Промчался день, его не удержала...      Запрятал зной язвительное жало.      Свечой на небе вспыхнула зарница,      Расправила полночные страницы,      Нездешним светом осияла Слово,      Что было в мир земной сойти готово.             В узорной зыбке Слово почивало,      Небесное откинув покрывало.      Звезде высокой молвила зарница:      —  Пусть это Слово озаряет лица,      Пусть это Слово окрыляет ветер,      Ведь это Слово сам Творец приветил.             Пусть это Слово самоцветным сказом      Дарует зоркость, наставляет разум...      Пусть крепнет Слово, распрямляя плечи,      Грохочет, словно колокол на Вече,      Пусть, внемля Слову, звончатые гусли      Поют о чуде, что зовётся Русью!             ПОДРУГА-ТИШИНА      Моя подруга — тишина,      Которой дорожу немало,      Души заветная струна      Лишь с нею звонко зазвучала.             Я с нею обрела слова,      Которых не нашла иначе,      Ведь тишина всегда права,      Хоть с ней порою горько плачу.             Мне скажут — дружбы женской нет.      Я промолчу в ответ — не ново.      Мне скажут: "Вспомни, ты поэт!      Тебе куда важнее слово!"             Но если в ледяной ночи      Вновь заскулит сквозняк подранком,      Мне тишина шепнёт: "Молчи!",      Обняв на стылом полустанке...             Я вдруг увижу в ней печаль,      Улыбкой скрытую умело.      Ей в жизни ничего не жаль,      Лишь только бы я песни пела.             *  *  *      Полнолунье не делает тайны,      Что без всякой гордыни и позы      На подмостках Вселенной бескрайней      Ставят драму надмирные звёзды.             Гениально и просто, без фальши,      Погружаются в мир откровений,      Открывая поэтам, что дальше      Ждёт наш мир, где безумствует гений.             Млечно-звёздное плещется действо,      Озаряя игрою нетленной,      Полнолунью созвучное сердце      Повинуется зову Вселенной…             *  *  *      Вновь гремят молодильные грозы,      Снова просятся звёзды в полёт…      Не тебя ли так ласково-грозно      Вновь по имени счастье зовёт?      Полыхают осенние ветки      Тополей, что метут небосвод.      Улетел ты, как птица из клетки,      И никто твой полёт не прервёт...      Грусть-тоску заметает порошей,      Плачут вьюги-подруги вослед.      Отзовись, мой желанный, хороший,      Отчего даже весточки нет?      Жду тебя, и надеюсь, и знаю,      Что припомнишь дорогу домой…      Я бескрылую жизнь отвергаю,      Прилетай, мой любимый, родной!             *  *  *      Снова август. И снова мне грустно.      Тянет к маю, где лета исток —        Не листвы порыжевшее русло,      А наполненный жизнью росток...      Караулит осенняя слякоть,      На деревьях оплавилась медь.      Улыбаюсь, а хочется плакать      И про время весеннее петь.      Отзываются эхом далёким,      Улетевшим в предутренний свет,      Майской песни зовущие строки,      Майских ландышей белый букет…             ВЕСНА      Из вешней песни рвался ветер —      Из каждой ноты и строки,      И день был живописно светел,      И яростны его мазки.      И превращались тучи в парус,      Ложась на синюю волну…      Лучей лирический стеклярус      Искрил, приветствуя весну.      Взрывались новой жизнью почки,      Листва на божий свет рвалась,      И в каждом маленьком листочке      Весна свою являла власть...      Художник, позабыв усталость,      Спешил весну запечатлеть…      А песня с ветром обнималась,      Врываясь в солнечную медь.             БЕРЁЗЫ      На пригорке, взлетающем в небо,      Где берёз лебединая стая,      Я просила любви, словно хлеба,      Я молила любви, словно рая.             Ты молчал... Мои губы сухие      Обжигало молчания пламя.      И белели берёзки нагие,      Будто свечи, светясь между нами...             Понимали они, подневольно      Наклонясь под порывами ветра,      Как порой одиноко и больно      Лебединой любви безответной...             Наша сказка с тобой, словно небыль.      Сын растёт... Под весенние грозы      На пригорке, взлетающем в небо,      В хоровод зазывают берёзы.             СНЫ      Ко мне приходишь в сны,                   похожий на виденье,      В объятьях тишины                 вздыхаешь в отдаленье.      Полночная река                   искрится и струится,      И прочь текут века                     под стон усталой птицы.             А над тобою — взор                    недобрый, незнакомый,      Похожий на укор...                    Тревогою ведома,      Ни шагу не могу                    ступить тебе навстречу,      Похожая на тень —                    на травертине млечном.             Испуг свой показать                    я не имею права.      Сгущается туман,                   что так похож на саван.      Он щупальца свои                     простёр к тебе, как призрак,         Ты смотришь на меня                  — не узнан мной, не признан...             Когда от сна очнусь,                      счёт времени теряю,      Но чувствую —                     близка минута роковая.      И так душа болит,                    скулит и стонет, словно      В прошедшей жизни я —                      перед тобой — виновна!             …В свой новый день                    вхожу покорно и бескрыло.      Наверное, тебя                        когда-то я любила.      Мне надо искупить                      вину, какой не знаю...      Ведь давности вины                         у сердца не бывает!             *  *  *      Льдинкой ночь обречённая тает,      Улетают снежинками сны,      Тёмный бархат небес обнимает      Царский шлейф золотой тишины.      Зябкий проблеск зарницы манящей,      Оживляя небес окоём,      Над лесной затуманенной чащей      Полыхает рассветным огнём.             *  *  *      Летопись моря на гальке прибрежной —      Встречи, разлуки, печали, надежды...      Что ты о мире и вечности знаешь,      Если на камушках вещих гадаешь?      Гладкая галька ласкает ладони —      Видишь в мечтаньях оливы на склоне,      Девушку видишь, что смуглой рукою      Камень сжимает и шепчет с тоскою:      — Камушек милый из синего моря,      Что зацелован волной на просторе,      Тайну открой мне, наивной и юной,      Кто он, мой суженый, в мире подлунном?      Шёпот волны… Больше нету ответа.      Будущность снова осталась секретом…      Чайкой взметнётся над миром чудесным      Солнцем согретая девичья песня!..      То не видение — воспоминанье,      В прошлом далёком — себя узнаванье…      Гордая чайка парит надо мною,      Соединяя с чужою судьбою.      Вновь подружиться пытаюсь с камнями.      Прочь утекают века за веками.      Под говорливой волны воркованье      Нет мне ответа...      И только — молчанье…             ЛЕС      Я войду в этот лес,      Где гуляет озябшее эхо,      Где надмирной звезды      Угасает полуночный свет.      Предсказанья небес      Никому никогда не помеха,      Чтоб оставить следы,      Там, где не было следа и нет.      Заблужусь в синеве      Молодого шального апреля.      Звёздный свет в полумраке      Струится, как вешний мотив.      Я побуду в родстве      С этой зыбкой, как сон, акварелью,      В каждом поданом знаке      Реальность на миг ощутив...      Не зову за собой,      В дом, где время сожжёт, словно свечи,      И напевы лесные,      И заветную мудрую тишь...      Вековечный покой      Обнимает усталые плечи,      А ветра зоревые      Заверяют: "Ты всё сохранишь!"             *  *  *      Вновь утро взлетело крылато,      А ночь упорхнула, плутовка!      Метнула краплёную карту,      И спрятала козыри ловко.      ...Опять миновала удача,      Прошла стороной, как прохожий,      Глаза заскучавшие пряча…      Но всё же… Но всё же?! Но всё же      Азартно играю по новой,      И туз козырной — на удачу...      Меня называют фартовой —      А как же, а как же иначе?