Рассказывая о Камчатке, нельзя не сказать о тихоокеанском лососе. Камчатка, царство лососёвых! Нигде больше в России (да и, наверное, в мире) не встретишь столько видов этой ценной породы рыбы. Кета, чавыча, сима, нерка, кижуч, микижа, …. Уже только за тем, что бы увидеть лососёвую Камчатку, до полуострова обязательно стоит добраться…
…Догорал камчатский день. Над близкими грядами зелёных горных хребтов нависла нежно-фиолетовая дымка предвечерья. Лёгкий туман нахлынул с ложбин, и вот уже его молочные космы потянулись ниже к реке Быстрой. Рябь на реке от её скорого течения и низового ветерка морщинила зеркало воды.
По остывающему от солнечного дня небу, теряясь за горизонтом, размеренно плыли островки белоснежных кудлатых облаков.
Я стоял на берегу реки и раз за разом кидал в её воды спиннинг, начинённый на конце лески вертлявой блесной. С каждым разом следуя на леской, наматываемой на катушку, блесна приходила пустой, и я вновь и вновь повторял уже пройденное, — со всего маху забрасывая свою металлическую "хитровку" блесну в бегущие речные воды.
Течение то и дело возвращало поплавок к берегу и я, не давая ему зацепиться за какую-нибудь прибрежную корягу, которых у берега по обе стороны от меня было предостаточно, проворно начинал крутить катушку. Но Бог миловал, и после активного сматывания лески блесна показывалась над поверхностью воды. Рыба не желала "обманываться"! И какую блесну я только не цеплял за поводок. И красную с какой-то уж очень блестящей вертушкой, и бронзового цвета с висюлькой в виде личинки
ручейника, и разноцветные воблеры, и "заморскую" формы икринки насадку пропитанную особой приманкой.
Временами, надеясь на успех рыбалки, я заходил далеко в воду по каменистому дну реки, насколько позволяли мне мои "болотники", но всё было напрасно.
Но ведь рыба-то была рядом! Я её видел, слышал! Я ощущал её присутствие каждую минуту, шумными всплесками воды, что раздавались то и дело в каких-то десятках метров от меня. Я видел этих крупных рыбин, с силой выпрыгивающих из воды против течения и ударяющихся о воду так, что эти шлепки были словно пощечина мне, рыбаку-неудачнику.
Прыгающие то и дело гольцы и кета только лишь подзадоривали меня на возможность рыбацкого успеха. Хотя я уже прекрасно понимал, что преодолевающему перекаты течения лососю вовсе не до моей мудрой наживки. Пора нереста! В эту пору лососи, идущие к нерестилищам, перестают кормиться, "отмахиваясь" от всякого рода приманок. Поймать лосося в эту пору для рыбака большая удача!
Крупная, серобокая в тёмный крап чавыча, вынырнув из воды, едва не легла на играющий на волнах поплавок моего спиннинга…
Нерест. Обычная пора для всякого вида рыб — воспроизведение себе подобных. Но для тихоокеанского лосося это особое время! Это время края жизни. Ведь за окончанием нереста непременно последует гибель рыбы. Так уж распорядилась матушка-природа! Рождение новой жизни и смерть, как две отправные точки бытия для всего живого, для тихоокеанского лосося неделимы.
…На реке Плотникова, разбитой на многочисленные рукава, стоя у прогретого солнечным теплом каменисто-песчаного берега, я долго наблюдал игру с течением резвой стайки мальков лосося. Пройдёт время, и, повзрослев, они уйдут нагуливать силу в глубины моря-океана, чтобы потом вернуться в ту реку, что подарила им жизнь и где навсегда остались их предки.
Поражает сила, с которой идущие на нерест лососи преодолевают порой бурное течение порожистых рек. Всё на той же реке Плотникова, стоя на течении реки с удочкой, я наблюдал, как напористо идут к своей цели косяки гольцов, кеты, горбуши.
Чистота глубины позволяла видеть всё, что происходит на дне, в полуметре от поверхности воды, и медленно идущие лососи были отлично видны. Я ощущал, как сильные рыбы тыкаются о мои ноги, стараясь обойти возникшую на пути преграду. Иногда, остановившись, лососи под напором течения сваливались назад, но вскоре вновь устремлялись вперёд к своей "заветной" цели.
Особо впечатлял цвет кеты, словно облачённой в красно-зелёный камуфляж. Её нельзя было спутать ни со стаями гольцов, ни с неркой, ещё не успевшей забагроветь. Клыкастая пасть и крючковатый нос делали её облик каким-то устрашающим и необычным.
Нерест лосося в камчатских реках — явление уникальное. Увидев его единожды, запомнишь на всю жизнь!
В одном из ручьёв, у истока реки Озёрной, мне показали ручей, "плотно" забитый неркой. Июль — начало массового нереста этого вида лосося. В некоторых местах ручья от вошедшей туда нерки дна не было видно вовсе. Сплошной ковёр из красных рыбьих спин, бликующих на солнце. Тут же рядом уже потерявшие свой нерестовый цвет, погибшие нерки.
Краснобокие, с зелёными головами нерки, стараясь опередить друг друга, порой выталкивая из общего потока теряющих силы рыбин, иногда перескакивая друг друга, разбивая воду в мелкие брызги, спешили занять своё место на нерестилище.
Те, у которых ещё есть силы двигаться, ещё старались пройти какое-то расстояние пути по ручью в верх течения, а те, у кого они иссякли, заваливались на бок и, едва работая жабрами, замирали. Поток нерки, забивающей ручьи, настолько плотен от кишащей в ней нерки, что окажись на его пути, такое впечатление, что будешь непременно сбит с ног.
В определении нереста лососей есть такое понятие, как "рунный ход". Это время самого пика нереста, когда лососи накрепко "забивают" протоки, ручьи, впадающие в реки. Когда численность лососей на нерестилищах начинает достигать тысячи особей.
Стоит отметить, что не сразу, к примеру, лосось-нерка приобретает такой нарядный вид. Идёт она из морских вод в обычном своём наряде, серебристая, и потому зовут её "серебрянкой".
На реке Озёрной, стоя на мосту рыбоучётного заграждения, хорошо видно, как идут косяки серебристой нерки в Курильское озеро. Осторожно. Стоит только пошевелиться, переступить с ноги на ногу или махнуть рукой, как тотчас вся рыбья стая уходит в сторону. В эту пору неотличимы самцы от самочек. И только спустя время, к самому нересту, приобретают они особенный бордовый окрас. Головы нерок зеленеют. У самцов верхняя челюсть начинает разрастаться и походить на некий грозный
зубастый клюв. Эти необратимые, запрограммированные изменения во внешнем облике нерки останутся с ней до конца её дней.
Ничто не может помешать лососю завершить свой круг жизни. На камчатских реках нет дамб, заграждений, и все они являются нерестовыми. Даже медвежьи когти не страшны лососю. Вероятность миновать медвежью "столовую" для лососей "первого" захода весьма призрачна. Медведи, пасущиеся на мелководье и хорошо знающие время нереста, всегда начеку.
Довелось мне видеть всё на той же реке Плотникова кету со свежими шрамами от медвежьих когтей. Глубокие, с рваными краями раны, слегка затянутые розоватой плёнкой. Видно, что рана серьёзная, и относительно недавняя. Но как-то умудрилась рыбина увернуться от косолапого и уйти от медвежьих зубов. Лосось на мелководных, каменистых камчатских реках, лёгкая добыча для медведей. Спастись тут от медвежьих когтей рыбе бывает достаточно сложно.
Но не сразу зашедший в пресную воду лосось спешит на нерест. Отстаивается в зашедших косяках, словно раздумывая, какой ему путь выбрать, в какой ручей зайти, к какому мелководью, прогретому солнцем, пристать.
Круг жизни лосося определён природой. Два года молодь проводит в пресной воде, а затем на целых два-четыре года уходит в море нагуливать силы для решающего броска к своему "финишу" жизни. Если к нересту лососей будут поджидать медведи, то в море врагов у них гораздо больше. Помимо касаток и тюленей, лосось в этот период ещё и попадает в трайлеры рыболовецких судов. Такова рыбья судьба!
Определила природа и сроки нереста каждому виду лосося. Когда горбуша, когда нерка, когда кета и другие виды тихоокеанского лосося. Бывает, что нерест и несколько сбивается в сроках, но всё же основная масса нерестящихся рыб приходит в нужное время.
В природе к воспроизводству потомства допущен сильнейший. Это её закон, противоречить которому нет смысла. Его же соблюдают и рыбы. Выбив на каменистом нерестилище гнездо, самка лосося скидывает в него созревшую икру. Теперь дело за самцами. Не каждого подпустит она к своему сокровищу! Только крупный, сильный самец выполнит своё предназначение. После чего кладка икры закрывается галькой. Самец уходит на поиск другого гнезда, а самка остаётся возле своего последнего пристанища.
Через некоторое время она погибает, став впоследствии пищей для вышедшего из икринок малька. После окончания нереста погибают и самцы.
Не скоро после окончания нереста выйдут из икринок мальки. Но вот парадокс жизни! Народившееся потомство никогда не увидит тех, кто воспроизвёл их на свет. И эта история спустя несколько лет повторится вновь с теми лососями, что вернутся на нерест в укромные местечки, где когда-то сами появились на свет.
Казалось бы, что природа жестока к лососю тем, что, отпустив ему жизненный срок, полный тревог и опасностей, обрекла его на смерть после нереста. Но и в то же время, благодаря своему конечному исходу в круге жизни, лосось освобождает место другому поколению, произведённому им на свет. Смерть, рождающая жизнь!