О карельских деревнях можно говорить много. На русском севере по-прежнему, как и в давние времена, деревня на первом месте. Суровость природы тут воспитывает людей твёрдых духом.
Добраться до Панозера — дело весьма непростое. Общественный транспорт тут не так част, оно и понятно — расстояние в 140 километров от Кеми до села одолевать по пустякам не станешь, отправишься лишь по особой нужде. Да ещё и бездорожье способствует — асфальтовая дорога, едва-едва набрав километры пути по трассе, "пожелав" доброго пути, устремляется дальше по грунтовке, изъеденной дождями и напичканной мелким камнем. Да и проезжающий транспорт тут довольно-таки редок
— на всём большом протяжении пути каждой встреченной машине радуешься. По таким дорогам, как тут, лучше всего на хорошем "внедорожнике" перемещаться.
Панозеро — селение необычное. Необычное не только тем, что расположено в самом чреве беломорского края на реке Кеми, но и тем, что образовано оно старинной деревенькой и молодым селом, возникшим уже в советскую бытность. Находится та самая деревня одной частью на материке, а другой — на острове Кохтасуари, вытянувшемся узкой грядой по реке Кеми чуть ниже по течению от самого села. А самое главное — без паромщика в Панозере никуда. Ведь дорога, ведущая в Панозеро, резко обрывается,
и путь преграждает река, несущая свои воды в студёное Белое море.
Жизнь панозёрцев накрепко связана с рекой. По реке круглосуточно передвигаются: по открытой воде паромом и на лодках, а в период ледостава переправу "ростят". Поинтересовался — каким образом? А оказалось, просто. Заливают водицей молодой, неокрепший ледок на всю ширину реки в сто пятьдесят метров, укрепляя тем самым переправу. Льют воду до тех пор, покуда не наберёт лёд толщину и силу. А вот в весеннее-осеннюю распутицу тяжеловато панозёрцам — хорошей переправы через
реку нет. Зимой сильно заметает лесную объездную дорогу, что тянется многие вёрсты по безлюдной северной тайге, да и та выведет лишь на село Кривой порог. Вот и получается, что кемская переправа является единственным добрым путём на большую землю и возможностью попасть в райцентр.
А ещё нет в Панозере другой водицы, нежели кемская: на ней и щи, и чай, и баня, и полив огородов. У каждого дома рядом с калиткой можно наблюдать объёмистую тару в виде бочек или иных ёмкостей. Раз в неделю наполняются они кемской водицей из машины-водовозки.
Приятна вода в Кеми — чистая, мягкая и терпкая на вкус. А всё потому, что не прихватывает она ничего вредного по пути от своего истока, что притаился в реке Куржмы у самой границы с Финляндией, до самого Панозера. Оттого-то и водица тут прозрачнее самого новёхонького стекла. Глянешь вглубь, где река спокойная, не бурлит, не лохматится на каменистых порогах, не гонит говорливую волну, и вот оно — каменистое дно.
Жизнь у воды обязывает иметь при каждом доме лодку. Там у парома лодки одни — они берега реки соединяют, а вот при доме другая лодка, что в "сухопутной" деревне велосипед — транспорт необходимый. Удивительны лодки на Панозере. Выстроены на особый манер — по-беломорскому. Днище на упругих можжевеловых распорках, носы задраны. С виду ладью напоминают. Лодка такой конструкции хорошо волне порожистой Кеми противостоит.
Это сегодня Панозеро спряталось в глубине карельской тайги, а ведь возникло оно шесть столетий тому назад — в XV веке — как деревня северных карел и рубежный пост земель Великого Новгорода. И именно в этом месте проходил известный торговый путь "из варяг в греки". О древности села говорит и то обстоятельство, что именно здесь были собраны многие песни-руны, вошедшие в бессмертный эпос карело-финнов "Калевала". За одно это можно сразу поставить Панозеро в
ряд особых деревень земли русской, заслуживающих доброго внимания.
На первый взгляд, ничего особенного в Панозере нет. Обычные дома в три оконца, с двухскатной крышей да дворовой пристройкой. Таких домов и в средней полосе России предостаточно. Панозёрские дома отличаются от массивных карельских домов. Нет на них и богатой резьбы, что свойственна карельским домам. Вокруг домов обычный частокол. Деревенская улица в два рядка — друг против друга дома стоят. За домами чистое гумно. Но суровая природа беломорского севера заставила людей выстраивать
своё жилище так, чтобы всё было под рукой: двухэтажные сени с лестницей на этаж, с чуланами и вышкой, передней частью дома и горницей, с богатым двором, приспособленным для хранения крестьянской утвари, сенником и хлевами. Вышел из избы — всё тут тебе рядом.
Вся тайна панозёрских домов сокрыта в их чреве. Низенький дверной проём, заставляет поклониться при входе жилью, впустит в сени холодной стройки. Здесь холодный чулан, выход на задний рубленый двор. На жилой верх дома ведёт крутая лестница. Перед самым входом в "тёплую" избу дверь на вышку — холодный сруб, с виду похожий на чулан, но приспособленный для житья в теплую погоду. Справа выход на сенник второго этажа, в который и для лошади приспособлен заезд — бревенчатый
накат. Крутой лестничный марш поднимает в жилые покои дома — избу и горницу. Своды горницы низкие. Под самым потолком традиционный "воронец" — деревянные полки для хранения посуды, кухонной утвари, у окна лавки. Стены дома чисто вымыты. В центре избы рядом со входом печь. Изба без печи немыслима. Давненько примечаю, что русская печь в доме — словно особый мир: и накормит, и обогреет. Да и конструкция печей разная бывает. Тут в Панозере печи особенные — с деревянной пристройкой "козоно", в
которой скрыт лаз в подклет — подполье. Открыв дверцы, козоно показали мне печное основание — огромные природные валуны. Такой камень особо хорошо тепло сохраняет. Да и сама печь выложена из особого кирпича — крупного, тяжеловесного, вылитого ручным способом. Непростое это дело — вручную лить кирпич! Работа не спорная, но очень необходимая.
Не преминул я заглянуть в подклет-подполье. Едва пробрался через узкий лаз. А в самом подклете просторно. Для всего тут место есть: и зимние заготовки припасали, и домовую хозяйскую утварь до своего часа сберегали. На полатях моё внимание привлекли массивные жернова. Вроде бы давно отживший свой век инструмент, а все равно своё место в доме поныне занимает — много места не просит, а всё на чёрный день, глядишь, и сгодится.
Есть в Панозере и особая достопримечательность — церковная площадь.
Огромные ели охраняют старое панозёрское кладбище. В народе карелы называют эту еловую рощу "Куусикко", что в переводе значит "кладбищенская". Старое кладбище не действует с 1905 года, и хмурые ели словно оберегают память предков панозерчан. Сегодня оно в запустении: зарастает травой, падают отжившие свой век деревья. Так и лежат на кладбище эти рухнувшие исполины. Почему? Существует у карел испокон веков поверье, что нельзя убираться на кладбище. Хорошо
это или нет — не нам судить, а только традиции, дошедшие из глубины веков, большую силу имеют.
По деревне Панозеро — каменный хаос. Дикий природный камень в хозяйстве в цене как строительный материал: фундамент у дома выставить, печь подвести или заграждение выложить. У церкви ещё сохранился каменный вал — стена, старательно выложенная панозёрцами в далёком прошлом. Большие и малые серые валуны покрыты сединой мхов, помрачневшие от времени, плотно один к одному дремлют в массивной ограде вокруг Ильинской церкви.
Идя в деревню Панозеро, не ждите увидеть Ильинскую церковь в полном убранстве — и эту землю коренных беломорских карел не обошли стороной хаосные годы богоборчества. От храма уцелело лишь основное деревянное строение, некогда превращённое в деревенский клуб. Случилось это в 1933 году. Тогда-то и были уничтожены шатровый купол церкви и колокольня. Массивным восьмиугольным столпом высилась у церкви колокольня. Купол колокольни под шатёр был изысканным дополнением архитектурного
ансамбля.
Панозёрский храм — один из самых древних на земле беломорской Карелии. Век его начался в 1596 году. Горел. Восстанавливался, принимая на себя и радости, и беды панозёрцев. Не единожды находился в гуще военных театров и в русско-шведскую войну, и в белофинскую в 1918. По преданию, Ильинскую церковь выстроили мастера-поморы Кика и Могга. Сперва церковь стояла на острове, а затем обрела свой "корень" на "большой" земле Панозера.
По сей день в Панозере престольный праздник — Ильин день, что приходится на второе августа. День этот особенный, как впрочем, в любой русской деревне. Спозаранку кипит деревня праздником. С утра, как и положено, утренняя служба, а уж после неё весь праздник на деревенском большаке. Всё тут есть: и песни с танцами, и игрища до позднего вечера. В Ильинский престольный праздник сочным цветом расцветает рунопевческое Панозеро. Из поколения в поколение передаются тут карельские песни-руны,
многие из которых уже давно легли в основу знаменитой "Калевалы". А в будничный день царит в Панозере тишина, едва нарушаемая петушиными перекличками, блеянием овец да редким говорком с какого-нибудь двора.
Ровный просёлочный большак Панозёрской деревни с двурядьем домов, смотрящих окоцами друг на дружку. У многих домов в палисадниках рябина. И это не случайно. Рябина для беломорских карел — оберег, святое дерево, хранитель спокойствия домашнего очага. Посадить у дома рябину значит не пустить в дом "худой глаз". "На дворе твои рябины./ Хороши они, рябины./Хороши у них и ветки,/ Хороша на ветках зелень …" — поётся в одной из калевальских рун.
Вот такая она, беломорская деревушка-село Панозеро, затаившаяся в глубине земли Карельской, уверенно отсчитавшая ну один век второго тысячелетия и с опаской-осторожкой переступившая порог жизни третьего тысячелетия.